Выделенные Ларе покои встретили меня и Яну задернутыми шторами и полным отсутствием источников освещения – девушка готовилась пойти на подвиг во имя своего народа. Впрочем, так оно и было, но я собирался подпортить ей удовольствие от самопожертвования.

– Ваше величество, вы не один? – пискнула Лара, натягивая одеяло повыше, когда из-за моей спины в комнату вошла Яна со свечой в руках. Смуглянка благоразумно прикрыла лицо платком, и княгиня не смогла узнать в ней фальшивую племянницу графа.

– Мне показалось, что вам не помешает хтарский массаж.

– Думаю, это излишне, – тут же воспротивилась княгиня.

– Зря, это прекраснейшие ощущения.

– Вы думаете, в Сатаре нет массажисток? – Лара добавила к своей броне пару пластин иронии.

– Готов поспорить, что такого массажа вам еще не делали, – уверенно сказал я, разворачивая большое кресло спиной к огромной кровати. – А чтобы вас не смущать, я не стану смотреть на этот процесс и заодно развлеку вас разговором.

Долгого разговора не получилось – мы немного поговорили о пустяках, затем минут через пять Лара только слушала меня, а еще через десять, похоже, уже не слышала вообще ничего – ее дыхание стало тяжелым и прерывистым. Я оказался прав – эротического массажа в арсенале придворных сатарских массажисток не было, вернее, они не рисковали применять его к незамужней княгине.

Дальше все было просто – я избавился от всего лишнего и сменил Яну. Пришлось даже сделать страшное лицо, потому что игривая хтарка явно хотела остаться и принять посильное участие в процессе «одаривания народа империи наследником», но я не собирался устраивать из этого процесса массовое шоу.

Утром ситуация в наших с княгиней отношениях не претерпела кардинальных изменений – для женщин вообще проведенная вместе ночь значит больше, чем для мужчин. Для меня тоже многое изменилось, но короткий срок жизни этого тела, да и фальшь ситуации портили всю красоту момента.

– Доброе утро, – промурлыкала, потягиваясь под тонкой простыней, Лара.

– Доброе утро, дорогая, – улыбнулся я в ответ и присел на край кровати. Не очень привлекательное тело императора было скрыто под шелковой пижамой – несмотря на ночные подвиги, которые реализовались благодаря алхимии целителей, тело старика не стало краше, поэтому не стоило демонстрировать его лишний раз. – Как спалось?

– Чудесно, ваше величество, – игриво сверкнула глазами княгиня. – Только очень хочется есть.

Судя по виду, есть ей хотелось лишь для того, чтобы восстановить силы, а затем продолжить начатый процесс. Да и я не особо возражал.

Следующая неделя пролетела в любовном угаре. Время от времени в палатах появлялась Яна под видом массажистки и занималась Ларой, а для меня это значило, что пора идти в Палаты Зимы, дабы подписать очередную пачку приказов. Я сам немного очумел от близости с Ларой, поэтому совсем не интересовался тем, что происходило вокруг спальни княгини. К тому же душа императора совсем не докучала. Мне казалось, что я попал в рай, и даже мысли о скоротечности этого счастья ушли куда-то на задний план.

Все закончилось разом, в один не очень прекрасный день, точнее, вечер. Причем по двум совершенно не связанным друг с другом причинам.

Вернувшись с очередного подписания документов, я не застал Лары в спальне. Явилась она через час подозрительно довольная и загадочная.

– Мой император, целители подтвердили: я беременна.

Эмоции пронеслись в голове как стая куропаток – сначала радость и даже гордость, причем поддержанная душой неожиданно активизировавшегося Хвана, затем нехорошие предчувствия и уже после этого понимание последствий сего события.

– Неужели можно определить это так рано? – скорее с надеждой, чем с любопытством, спросил я, понимая, что, как только информация дойдет до графа, он инициирует начало финальной части пьесы под названием «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».

– Мой личный целитель сказал, что изменения в организме появляются уже на второй день после зачатия. Придворные лекари подтвердили. Они ничего не говорили раньше, желая убедиться наверняка. Это ведь так чудесно!

И вот что вы прикажете говорить в таком случае любимой женщине? Уверен, перед подобной дилеммой оказывались очень многие мужчины – сам еще не уверен в своем желании иметь ребенка, но понимаешь, что малейшая тень сомнения на лице в присутствии будущей матери равносильна самоубийству. Материнский инстинкт – штука не просто сильная, а абсолютно непробивная, он способен уничтожить любое чувство, и не только любовь, но и ненависть.

Не знаю, радоваться этому или нет, но отвечать на заданный вопрос не пришлось – кто-то врезал в дверь спальни, словно осадным тараном.

– Быстро в ванную комнату! – тут же заорал я, подталкивая Лару к двери в небольшое помещение.

Несомненным достоинством женщин этого мира было то, что они научены в экстренной ситуации быстро выполнять указания своего защитника, а не заявлять: «Объясни мне немедленно, что происходит!»

Дальше мне пришлось озаботиться выбором оружия – ничего лучшего, чем массивная ножка стола, не нашлось, но и это было неплохо. Жаль, конечно, портить хорошую вещь, но делать нечего. Как назло, спальный комплекс изначально предназначался для женщин и не имел в интерьере даже декоративных клинков.

Хорошо, что обострившаяся паранойя заставила меня перед важным разговором закрыть дверь на засов. В дверь ударили еще два раза, и массивные створки дали изрядную трещину. После этого на несколько минут нависла угрожающая тишина, а затем кто-то очень даже интеллигентно постучал в ту же многострадальную дверь.

– Ваше величество, с вами все в порядке?! – прозвучал голос уже знакомого мне центуриона. Похоже, это был любимый вопрос до неприличия любопытного парня, или же у него было туго с фантазией.

– Что происходит?

– Бунт, ваше величество, но атаку на покои княгини мы отбили. Откройте, вам необходимо покинуть эту часть дворца, здесь слишком опасно.

А вот теперь вставал вопрос – не выманивают ли меня под нож убийцы. Вроде бы не должны – дверь вряд ли смогла бы выдержать еще пару ударов, но, как говорится, береженого Бог бережет.

– Центурион Лован с вами?

– Да, ваше величество, он здесь.

– Лован, стукни: сколько кронайцев достаточно, чтобы испортить мне настроение?

Из-за двери простучали единственно правильный ответ, то есть – один.

Засов поддался с трудом – его изрядно погнуло от ударов, но дверь все же удалось открыть.

В широком коридоре, который, казалось, был залит кровью под потолок, лежало десятка три тел как в черной броне гвардейцев, так и в других облачениях. Возле двери валялась уже безголовая статуя одного из императоров, явно служившая нападавшим в качестве тарана.

Любопытный центурион и Лован, так же как еще пять легионеров, не удостоили меня вниманием – они напряженно вглядывались в противоположный конец коридора. Выглядели гвардейцы довольно колоритно – стандартная броня плохо сочеталась со щитами различной формы и раскраски. Раньше эти щиты находились на стенах, представляя во дворце разные имперские семейства. Думаю, главы этих родов, увидев подобное непочтение, не обрадовались бы, но гвардейцам было плевать. Церемониальные алебарды они выбросили в самом начале боя, а отсутствие стандартных щитов возместили тем, что попалось под руку.