– Мне тоже, – пробормотал в ответ сафи, потому что понял.

В тишине воды Баранси взбивались в пену, и тонкая занавеска за их спинами колыхалась от лёгкого ветра. Птицы взывали к солнцу, а шум людей внизу будто наполнял её легкие. Жена Беньямина продолжала петь для умершего сына. Меланхолично. Грустно, но не только.

Беньямин вдохнул и отвернулся, хотя ручейки боли по-прежнему блестели в его тёмно-карих глазах.

– Тебя никогда бы не отправили на Шарр в одиночку, Охотница. Серебряная Ведьма оберегает свою тайну по причинам, которых ты не понимаешь. Мы можем не доверять друг другу, но важно, чтобы все мы продолжали действовать как команда. Важно помнить, что каждый из нас способен как на зло, так и на добро.

Зафира усмехнулась:

– Только не говори мне, что ты веришь, будто принц способен на добро.

Беньямин не отводил взгляда.

– Каждый способен измениться. И сломаться тоже.

Чёрные шрамы Насира вспыхнули в сознании Зафиры.

– Ты хорошо его знаешь, – сказала она, на этот раз мягче.

– Мои знания получены от общего знакомого.

Альтаир. Она сомневалась, что кто-то мог быть ближе к принцу. Судя по тому, как эти двое общались между собой.

– Так или иначе, – продолжил Беньямин, – альдераминцы не лучше сарасинцев из Крепости Султана. Никто из них не отправляет делегации и не пытается заключить союз. Нас разделяет не только Арз. Альдерамин рассматривает остальную часть Аравии как болезнь, потому мы и изолировались от других халифатов. Сарасин видит мир глазами стервятника.

– О, но стервятники не зря питаются падалью, – заметила Зафира, скривив губы. – Сарасин обладает самой могущественной армией в Аравии. Я бы не стала называть их стервятниками.

Он кивнул.

– Но теперь вся сила Сарасина попала в руки султана. Нарушающий равновесие сдвиг в балансе сил.

Зафира изучала собеседника.

– Ты знаешь, почему это происходит. Почему якобы хороший султан сходит с ума, захватывая халифат, которого не должен был касаться.

– Верно. А ещё я знаю, что следующим в его списке стоит халифат со второй по величине армией. Или стоял. Я слишком долго отсутствую, чтобы знать наверняка, – безжалостно ответил сафи.

Деменхур. У Зафиры участился пульс. Ясмин, Лана, Умм, Миск. Небеса святые. И даже Бакдаш. Её снова сразило то ужасное чувство, которое она испытала на корабле ведьмы, когда между ней и Деменхуром вновь вырос Арз. Стена, удерживающая её снаружи. Стена, удерживающая их внутри.

Птичий крик нарушил приглушённый плеск волн.

Беньямин внимательно рассматривал Зафиру, и его карие глаза смягчались.

– Переживать бесполезно, Охотница. Тень неумолимо вонзает когти во все источники власти, одним из которых является султан. Джаварат – единственный способ положить конец этому безумию.

Бесполезно переживать? Зафира чуть не рассмеялась. Или чуть не разрыдалась. Ей казалось, что само её сердце жестоко вырвали из груди. Зафира заставила себя дышать.

– Какая тень? Хозяин Шарра? – спросила она, пытаясь сдержать подступающие к горлу слёзы.

– Хозяин Шарра, – повторил Беньямин шёпотом, будто громкий разговор, даже во сне, разбудил бы монстра, которого он боялся. – Он – причина скрытности Серебряной Ведьмы. Причина, по которой я здесь. Причина, по которой ты здесь.

Зафира дрожащим пальцем провела по перилам.

– Мы можем укрепить тело и разум, но сердце – само по себе чудовище. Когда-то Серебряная Ведьма была свободна от злых помыслов. Чиста сердцем…

Зафира взглянула на Беньямина. Разве не каждый из нас преследует свои цели? Тогда Серебряная Ведьма была озадачена. Как будто сама идея бескорыстности казалась ей неприличной.

– В чём дело? – спросил Беньямин, изучая Охотницу.

Она покачала головой:

– Что с ней случилось? Что случилось с её чистым сердцем?

– Случился Ночной Лев, – ответил сафи. – Мне всегда казалась странной его смелость. В борьбе за трон он, можно сказать, позволил Сёстрам себя уничтожить. Однако Лев ничего не делал без плана. Он хотел, чтобы его отправили на Шарр, где он мог бы привлечь на свою сторону созданий острова. Знаешь, он был мастером слова. Он выследил Серебряную Ведьму и сказал ей, что Сёстры отправили её на Шарр, потому что боялись её могущества. Он лгал ей о любви и одиночестве, питаясь неуверенностью, которую она скрывала даже от себя самой. Он заставил Ведьму его полюбить. Поверить в то, что любовь их взаимна. Вместе они призвали Сестёр на Шарр и поймали в ловушку. Истощили их магию. А к тому времени, когда она осознала свою ошибку…

– Ошибку? – Зафира презрительно усмехнулась. Всякая симпатия, какую она испытывала к ведьме, исчезла. – Она чудовище, как я и думала.

Вместе с гневом Зафира почувствовала облегчение. Она всегда знала, что Сёстры не могли украсть волшебство. И теперь у неё было подтверждение – они защищали Аравию до последних ударов сердец, что бы там ни говорил халиф Деменхура.

Беньямин продолжал смотреть ей в глаза.

– Я был там, когда она вернулась с Шарра. Она не была чудовищем.

– Не притупляет ли столетний возраст твой здравый рассудок? – Зафира уже не могла говорить спокойно. – Она ведьма. Она одна из Сестёр Забвения. Если она не в состоянии изобразить раскаяние, то я не знаю, как ей удалось сохранить порядок в огромном городе. Если она сбежала с Шарра, то чем занималась всё это время? Спала?

– Некоторые секреты раскрывать не мне.

– Но пока я не узнаю этих секретов или не увижу её попыток исправить ситуацию, я ей не поверю.

– Она сделала достаточно, чтобы я убедился в необходимости следовать за тобой, помогать тебе. Шарр – опасное место для смертного. Тем более если он отправился сюда в одиночку.

– Хочешь, чтобы я и в тебе усомнилась?

Беньямин покачал головой:

– Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Позволь мне помочь.

Это и было то доверие, о котором говорил Дин. Знал ли он, что Зафира столкнётся с этим выбором?

Зафира пробежала глазами по буквам, что окружали глаз сафи. Истина. Одна из двух ценностей, которые он ценил больше всего. Он рассказал ей достаточно, чтобы завоевать доверие. И она действительно доверяла. Настолько, чтобы повернуться к нему спиной, не опасаясь лезвия в сердце, что в таком месте, как Шарр, требовало немалой отваги.

Зафира полагала, что этого должно быть достаточно.

На следующее утро, когда они продолжили путь, Зафира задумалась о прогулке во сне. Вспомнив Альдерамин, Охотница представила Деменхур таким же живым, свободным от Арза и бесконечных снегов, но тут же подавила вспыхнувшую надежду. С каждым шагом в ней крепло и другое осознание: найти магию – значит потерять себя. Ей придётся похоронить на Шарре часть себя, прежде чем она покинет остров. Если она покинет остров.