litbaza книги онлайнНаучная фантастикаРекреация - Игорь Борисенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 92
Перейти на страницу:

– Будешь убит на месте!

– Что? Хочешь попробовать? Ну, давай! – Оскар, шатаясь, встал из-за стола и попытался принять стойку для драки.

– Сначала проспись как следует!! – Немец со смехом поднырнул под его качающиеся руки, дернул сзади за волосы и умчался по лестнице вверх вслед за Бешеным и Бароном. Оскар медленно опустил кулаки.

– Пойдем! – тихо сказала на ухо Анна и обняла его за талию.

Он пьяно кивнул. Обнявшись, они медленно побрели следом за остальными, с трудом преодолевая высокие скрипучие ступеньки. Одна, две, три… Потом вдруг они понеслись с такой скоростью, будто Оскар был локомотивом, а ступеньки – шпалами под его быстрыми колесами… Все быстрее и быстрее, пока не слились в одно темное пятно, после которого Оскар уже не мог воспринимать окружающую действительность.

Он проснулся глубокой ночью в своей постели рядом с окном, в которое светила полная сизая луна. Где-то на ней сидит Вэрсаж, бедняга, пытающийся помочь несчастным дикарям. Оскар повернул голову и сразу же скривился от тупой боли в затылке. Комната плыла в голубоватом лунном свете, и от этого все перед глазами расплывалось. Однако, полежав без движения, он смог сфокусировать зрение. Рядом, на второй подушке лежала измученная Анна, которая даже не сняла свое красивое и соблазнительное черное платье. Впрочем, сейчас оно вполне походило на элегантную ночную рубашку. Лицо девушки было покрыто темными разводами в тех местах, где бежавшие слезы размыли макияж. Ах, малышка! Она плакала здесь рядом с его свински-бесчувственным телом до тех пор, пока усталость не взяла свое и не погрузила в благодатный сон. О, боже, пускай он будет благодатным! Не отбирай у этого ребенка, у которого отняли все, что только возможно отнять, хотя бы его прекрасные сны. Оскар зачем-то погрозил кулаком луне, тяжело вздохнул и снова погрузился в мутное забытье. Хотелось надеяться, что Господь Бог отдал Анне все лучшие сны, как он только что молил его, так как самому Оскару снилось нечто кошмарное. Люди с торчащими из лбов кончиками вживленных в мозги «клубней» ловили его огромными сачками, они толпились вокруг и жадно разевали рты, потому что он остался на Земле последним настоящим человеком. Его хотели насадить на иглу и поставить под стекло в музее. Анна, Рихард, Акула и множество других знакомых и незнакомых ему «тел» ожесточенно махали сачками, а он, горько рыдая, носился между мрачными зданиями без окон и дверей. Ему нужно было найти хоть один проем в этих серых стенах – он знал, там спасение. И вот – о, чудо! – открытая дверь. Оскар метнулся к ней, но из двери выпал труп с размозженной головой и злорадной ухмылкой на том, что у него осталось от лица. Отшатнувшись, Энквист упал на мостовую и ударился головой. Сверху на него падали настигающие добычу сачки…

Затылок ломило просто ужасно. За окном ночь едва светлела, встречая утро. Оскар вытер мокрые щеки и уснул, чтобы на этот раз не видеть снов.

* * *

В восемь утра все семеро стояли около гостиницы под низким темно-желтым кругом солнца на резком западном ветру.

– А если вы не вернетесь? – в отчаянии шептала Анна. Ее руки спрятались в его руках, ее тело крепко прижималось к его телу. – Зачем, зачем ты вчера так напился?

– Потому что из меня вышел бы плохой отец.

– К черту отца и дочь!! Как ты не понимаешь, я хочу быть твоей женщиной, а не дочкой!! По-другому я не буду счастлива.

– В тебе говорит подросток. Подожди, повзрослеешь и все поймешь!!

– Поймешь? – она горько усмехнулась. – И откуда в тебе столько уверенности в том, что прав?! Поймешь… Понять я тебя, может, и смогу, а вот простить – никогда!!

Она резко вырвала свои руки и отвернулась лицом к разгорающемуся солнцу. Как плохо!

– Не надо… Не надо обид, – дрожащим голосом сказал Оскар. Теперь ему было все равно, что остальные стоят рядом и слушают их бесконечный спор. – Я и так уже повержен в прах и почти издох. Не добивай меня!

Анна снова резко повернулась и обняла его, по щекам ее обильно струились слезы:

– А ты, ты зачем бьешь меня своим равнодушием?

– Это не равнодушие, милая, это страх. Страх перед будущим… перед прошлым… перед настоящим. Я просто боюсь, что у меня нет ничего.

– Это не так!

Оскар прижал ее к себе как можно крепче и поцеловал – прямо в губы, быстро и страстно. Луч солнца игриво сверкнул на застывших на щеках слезах и, словно высвеченная им из-под покрова печали, на лице Анны появилась улыбка.

– Да! – вдруг прошептал с яростью Оскар. – Все будет хорошо. Я вернусь. Мы вернемся. И после этого никому не придется прятаться!!!

Наконец их объятия разжались, потому что пришло время расставаться.

– До свидания! – сказал Оскар. Анна только слабо улыбнулась сквозь слезы. Остальные деликатно спешили прочь. Энквист сунул ей в руки записку.

– Это на всякий случай, просто чтобы мне было легче в деле. В Бастии, на улице Нуово авеню, в доме двадцать пять живет такой симпатичный парень, Дино Мирабелло. Он должен меня вспомнить – скажи ему, что ты моя дочь.

– Хорошо… Только в этом случае я согласна назваться дочкой. Но если ты вернешься, подлый мужчина, тебе никуда от меня не деться!

– Я совершенно с тобой согласен. И я все-таки вернусь. Я не могу не вернуться, – говоря, Оскар пятился назад, а Анна, незаметно для самой себя, медленно двигалась следом и протягивала к нему руки. Он помахал ей сразу обеими руками и побежал вниз по круто спускающемуся к морю шоссе. Солнце, светящее в спину, отбрасывало на старую бетонку длинные уродливые тени. Шесть теней. Пять человек и одно тело с чужим разумом внутри шли прочь и не оборачивались, чтобы в последний раз не смотреть на тонкую фигурку, сжавшуюся от рыданий.

В полном молчании они дошли до окраины Аяччо – до маленьких домишек, низких и плоских, с облупленными стенами и латаными крышами из гнилых досок. Отсюда были видны качающие ветками пальмы на бульваре Лантиви и зеленая вода в море. Однако им пришлось идти в сторону от залива по грязным замусоренным переулкам в сторону сине-красно-белой будки и остановочной платформы поезда. Она стояла несколько в стороне от последних домов города, прямо посреди зарослей маки, мешанины растений, скрывающей людей по пояс. Продираться, впрочем, им не пришлось – к будке вела широкая нахоженная тропинка. Единственное неудобство состояло в том, что тропа довольно круто поднималась вверх. Оскар быстро оглянулся назад на середине пути – сам не понимая, зачем? Убогие домишки, горькая густая пыль на улицах, серые высохшие растения, а над всем этим торчащие голые черные скалы с зелеными пятнами выходов меди. «Tout у etait meilleur et plus beau quailleun, – сказал Наполеон об этом месте. – Все здесь лучше, чем где бы то ни было». Быть может, в нем говорила слепая любовь к Родине? Или чувства в нем были сродни тем, какие колыхались в душе Энквиста? Если эта картина – последнее, что он видит в жизни, то, действительно, трудно сыскать зрелища прекраснее. И пыль, и запятнанные скалы – удел живых. Только они могут увидеть в них красоту, если постараются. Мертвый не увидит ничего.

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?