Как итог, пострадал не только я, но и... Дарья. Белоснежка была отловлена, безапелляционно отлучена от «игровой приставки», как называлась та коробочка, транслирующая на телеэкран игры, и поставлена мне в пару. Естественно, что настроения и любви ко мне это девушке не добавило, как и отдавленные ноги под ритмичные хлопки женщины с волосами цвета стали.

Впрочем, танцы - это, наверное, действительно не моё. Во всяком случае, две великовозрастные мучительницы и шипящая малолетняя стервочка путём ударного экспресс-обучения смогли добиться только того, что я перестал калечить стопы партнёрши, а также наступать на подол её платья. В остальном ни грации, ни изящества тренировки мне не добавили, и по заявлению белобрысой я тягал её в разные стороны, будто мешок с де... песком.

Впрочем, опекунша с подругой винили в этом почему-то МакПрохора. Мол, дурак, не тому боевому искусству мальчика учит, не подходит оно ему, как постоянно возмущалась Ольга Васильевна. Эльдара Сильверона была менее категорична в оценках и только сетовала, что мне бы пару лет занятий по фехтованию, желательно с боевой рапирой...

А вот с Белоснежкой в течение недели наших танцев творилось что-то странное. Нет, она не перестала плеваться ядом и рычать по любому поводу. Просто... если в первый день, стоило окончиться музыке, Дарья вырывалась из моих объятий, а во время танца была напряжена, как натянутая струна, то уже на третий день ощущалась как-то по-другому, а под конец праздничной недели так и вовсе отошла с неохотой, а потом долго стояла в общей комнате перед панорамным окном, обхватив себя за плечи и задумчиво глядя на раскинувшийся под нами полис.

Но... это, в общем-то, частности. Тем более что отвертеться от обязательного посещения вечерних балов мне больше не удавалось. Да и там, как не тихарился я по углам, чуть ли не прячась за портьеры, какая-нибудь барышня время от времени выдёргивала меня на танец, причём чаще всего делала подобную пакость Алиса Уткина и... Дарья. Впрочем, у первой были явные матримониальные цели, а последняя, похоже, ловила кайф, просто делая мне гадость, к тому же я был уверен, что Ольга Васильевна дала ей определённые указания, которые та, собственно, и выполняла.

Причём покружиться под музыку по залу мне пришлось и с Алиной, и с девушками из параллели, и с морозовскими красавицами, и с представительницами других школ, и даже с кем-то из свиты княжны. И если дамы, как я понял, оставались чем-то довольны, наверное, тем, что я не отдавил им их прекрасные ножки, то окружающие всё равно не могли не заметить моих слабых навыков в вальсировании.

Отчего я чуть было не стал объектом издевательских шуток Морозова и его прихлебателей, так и норовящих подчеркнуть моё низкое происхождение. Однако внезапно мне на помощь пришла сама княжна. Катерина, услышав очередную скабрезность, легко осадила зарвавшегося нахала, заявив на весь зал, что чародей — это в первую очередь воин, а не танцор. И наши предки показывали удаль именно на поле брани, а не изящно кружа партнёрш в вальсе.

Тот попытался выкрутиться словесными кружевами, но дочка правителя полиса так глянула на меня, что я даже не понял, как дал ей слово, что обязательно научусь к следующему празднику смены сезона. А всю степень попадалова и подставы осознал, когда через полчаса глашатай прилюдно объявил, что через полгода, в праздник Сезона Древа, я должен буду открыть очередной бал танцем с княжной.

Во что я вляпался и чем мне это грозит - я так и не понял. Ольга Васильевна сохраняла невозмутимое выражение лица и только сухо сказала, что обещания нужно выполнять. Вот вроде стоял, молчал, не отсвечивал, даже в морду никому не дал, и тут на тебе - уже кому-то что-то должен. Правильно говорят, все бабы ведьмы, даже самые молодые. Тем более что раньше чародеек так и называли.

В общем, всё плохо! Очень-очень плохо!

А ведь княжна, наверняка, обратила на меня внимание не просто так. Нет, здесь явно что-то затевается, и главный вопрос - в каком именно качестве меня, собственно, собираются использовать: как более-менее ценную пешку или всё же как разменную монету в подковёрных играх с кланом Морозовых. Во всяком случае, то, что между княжной и парнем со снежинками в глазах есть некие шероховатости, не заметить было ну очень трудно. Ну а если учитывать, как скривилась морда лица Морозова после объявления о нашем танце на открытии праздника Древа...

- Ольга Васильевна, - обратился я к учёной вечером, когда мы вернулись в номер. - Я вот понимаю, что в очередной раз накосячил, но всё же... не объясните?

Женщина тяжело вздохнула, отставив почти поднесённую к губам чашку с чаем, и устало посмотрела на меня.

- Что ты хочешь узнать?

- Ну... - я замялся. - Чем, например, мне грозит вся эта ситуация?

- Проблемами, Антон, - она поджала губы, придавив меня тяжёлым взглядом. - Я с тобой попозже хотела об этом поговорить, но, видимо, придётся сейчас. Во-первых, пойми, конкретно ты, в общем-то, ни в чём не виноват. А если рассматривать произошедшее с точки зрения обязательств, взятых нами перед товарищами из Шипа, так всё вообще сложилось крайне удачно.

- И чем мне теперь это грозит? - нахмурился я. - Ну, помимо того что следует быть аккуратнее и придётся учиться танцевать.

- Последнее тебя всё равно не миновало бы, - усмехнулась Ольга Васильевна с какой-то грустью в глазах. - А так... да в общем-то до лесного экзамена - ничем. А вот там тебя, скорее всего, целенаправленно будут убивать.

Я аж закашлялся, подавившись чаем.

- В смысле? Садовники?

- В прямом! - жёстко ответила она. - И нет. Не Садовники, ты бы поменьше о них болтал, Антон, а то даже у стен есть уши. Тем более здесь. С этими как было ничего не понятно, так и осталось. Охотиться за тобой будут такие же, как ты, выпускники. Может быть, из малых частных школ, но, скорее всего, группа из Сахаровской или Сеченовской Академии. Понимаешь ли. Катя в любом случае выбрала бы кого-нибудь для этого танца...

- Кого-нибудь, кроме Морозова? - перебил я собеседницу.

- Сам догадался или подсказал кто? - вздёрнула женщина бровь.

- Эм... Трудно было не заметить его кривляння, - честно ответил я.

- Тогда я думаю, тебе не нужно объяснять, почему опасаться стоит в первую очередь тех, кто не связан с Академией под патронажем его семьи.

- Не нужно, - буркнул я.

- Антон, - покачала головой Ольга Васильевна, уловив моё резко испортившееся настроение. - Поверь, я сама не рада такому... выкрутасу со стороны племянницы!

- Да ладно... - отмахнулся я. - Кто мы, а кто...

- Так! - учёная хлопнула по столешнице ладонью. - Вот с этим заканчивай! Сейчас ты, в первую очередь, мой подопечный, а во вторую - будущий студент Тимирязевской Академии. А то, что статут клановости у тебя не подтверждён, ничего не значит! Понятно? В произошедшем сегодня попытались укусить именно меня, а то, что под удар попал ты, инициаторов спектакля вообще не волнует!