Приди к нам – и увидишь сам, захватчик.

Неужели они смогли как-то добраться до Мамы? Или до Афии? Страх распространяется в моем теле быстро, как яд, и я ускоряю бег по ветрам. Козни джиннов уже привели к страданиям племени Аубарит, к одержимости Афии и Джибрана. К тому, что Мама потеряла своего брата, а сотни кочевников погибли. Кровавый Сорокопут сейчас слишком далеко, вне их досягаемости. Из всех, кого я люблю, только Сорокопут и еще одна женщина пока не испытали на себе козней джиннов.

Но Лайя никак не могла к ним попасть. Она ведь в Адисе, ищет способ остановить Князя Тьмы. Скорее, Элиас, скорее! Я борюсь с притяжением Маута, прорываюсь сквозь толпу страшно взволнованных призраков и наконец добираюсь до рощи джиннов.

На первый взгляд роща выглядит, как обычно. А потом я вижу ее, скорчившуюся на земле, и узнаю ее по заплатанному серому плащу. Это ведь я подарил ей этот плащ давным-давно, той ночью, когда еще не представлял, как много эта женщина будет для меня значить.

Из-под сени деревьев к северу от поляны за мной наблюдает тень. Князь Тьмы! Я бросаюсь к нему, но он тут же исчезает, уносится так далеко, что, если бы не эхо его смеха на ветру, я бы подумал, что это игра воображения.

В два прыжка я добираюсь до Лайи, не в силах поверить, что она настоящая. Земля содрогается подо мной куда сильнее, чем когда-либо до того. Маут гневается. Но сейчас мне нет до него дела. Проклятье, что джинны сделали с Лайей?

– Лайя, – зову я ее, заглядывая ей в лицо. Золотые глаза открыты, но совершенно не видят меня, смотрят куда-то далеко, в другой мир. Губы чуть расходятся. – Лайя! – Я разворачиваю ее лицо к себе. – Послушай меня. Что бы ни сказал тебе Князь Тьмы, в чем бы они все ни старались тебя убедить, это ложь. Это просто ложь…

Мы не лжем. Мы показали ей правду, и эта правда сделала ее свободной. Больше она никогда не сможет надеяться.

Мне нужно срочно очистить ее разум от их отравы.

Как ты думаешь это сделать, захватчик, если магия не подчиняется тебе?

– Отвечайте, что вы с ней сделали!

Как скажешь.

Через несколько мгновений мое тело так же приковано к роще, как тело Лайи, и джинны показывают мне, зачем она пришла в Земли Ожидания. Ей нужно попасть в Антиум, к Кровавому Сорокопуту, и завладеть ее кольцом. Ей нужно остановить Князя Тьмы.

Но сейчас она забыла о своей цели, в ее душе полыхает огонь. Лайя потеряна, заключена в темнице, прикована к месту, чтобы снова и снова смотреть на то, что случилось с ее родными.

Мы показываем тебе ее историю, чтобы ты смог разделить с ней это страдание, Элиас, – говорят джинны. – Ну же, кричи от боли, кричи от бессильной ярости! Мы так любим этот звук!

Мечи и угрозы здесь не помогут. Джинны сейчас у нее в голове.

Сильный рывок Маута почти сбивает меня с ног. Я со свистом втягиваю воздух сквозь зубы, так сильна боль. Что-то очень скверное происходит в Землях Ожидания. Я чувствую это. Что-то творится на границе.

Оставь ее, Элиас. Иди. Исполняй свой долг.

– Я ее не оставлю!

У тебя нет выбора. Если, конечно, ты хочешь, чтобы мир живых продолжал существовать.

– Не оставлю! – бешено кричу я. – Я не позволю вам замучить ее до смерти, даже если для того, чтобы вас остановить, понадобится разрезать меня на куски! Пусть весь мир горит огнем, но я не оставлю ее страдать.

У всего есть своя цена, Элиас Витуриус. Цена ее спасения будет вечно лежать у тебя на совести. Ты готов платить?

– Просто отпустите ее! Прошу вас. Я… я сочувствую вашей боли, вашим страданиям. Но она в них не виновата. Маут, помоги мне!

Зачем я прошу, зачем умоляю? Я ведь заранее знаю, что это не приведет к добру. Мне поможет только безжалостность, только бесчувственность. Отказ от человечности. Я должен покинуть Лайю.

Но я не могу этого сделать. Не могу притвориться, что я ее не люблю.

– Вернись ко мне, Лайя, – тело ее тяжело обвисает в моих руках, волосы спутаны. Я откидываю их, чтобы видеть ее лицо. – Забудь их, забудь их ложь. Они только и умеют что лгать. Возвращайся назад.

Да, Элиас, – бормочут джинны. – Вложи в нее свою любовь. Вложи в нее свое сердце.

Когда же они наконец заткнутся?

– Вернись обратно в мир. Что бы они ни показали тебе, в каком бы воспоминании ни заключили тебя, это неважно. Куда важнее твое возвращение. Ты нужна своему брату. Ты нужна своему народу. Ты нужна мне.

Пока я говорю, я могу видеть ее мысли. Я вижу джиннов, вцепившихся в ее разум. Они выглядят как странные искривленные языки бездымного пламени – ничего общего с прекрасными созданиями, которых я видел в городе джиннов. Лайя пытается отбиваться, сбросить их с себя, но ей это не под силу.

– Ты сильна, Лайя. И ты так нужна здесь. – Щеки ее холодны, как лед. – Тебе еще столько предстоит сделать.

Глаза Лайи стекленеют, и я содрогаюсь. Я прижимаю ее к себе, зову. Но все равно она постареет и умрет, а я останусь таким же, как сейчас. Она – мгновение, а я – целая вечность.

Это можно принять. Думаю, что смогу жить свою вечность без нее, если буду точно знать, что у Лайи была долгая жизнь. Я легко отдал бы все свои годы, которые мог провести с ней, лишь бы сейчас она очнулась.

Пожалуйста. Прошу тебя, вернись.

Тело ее выгибается в моих руках, и одно чудовищное мгновение я думаю, что она умирает.

Но тут она открывает глаза и смотрит на меня с глубоким изумлением. Небеса, благодарю вас!

– Они ушли, Лайя, – говорю я. – Но нам нужно поторопиться. Тебе пора выбираться отсюда.

После того, во что втянули ее джинны, ее разум особенно уязвим. Даже небольшое давление со стороны призраков, атака джиннов будут для нее слишком опасны.

– Я… я пока не могу идти. Ты не мог бы…

– Обхвати меня руками за шею, – говорю я – и бегу по ветрам с ней на руках прочь от рощи джиннов. Лайя плотно прижимается ко мне. Маут яростно давит на меня, и земля под ногами дрожит и трескается. Я достигаю границ, когда давление становится совсем уже невыносимым. Тяга так сильна, что по мне ручьями течет пот. Но мне нужно вынести Лайю отсюда, а потом я пойду и наведу порядок среди призраков, отгоню их от границы, если они еще не вырвались наружу.

– Элиас, – шепчет Лайя. – Ты… ты настоящий? Или ты тоже – обман джиннов?

– Нет, я – не обман, – я наклоняюсь, чтобы прикоснуться к ней лбом. – Нет, любимая. Я настоящий. И ты настоящая.

– Что здесь происходит? Что-то ведь не так, – она вздрагивает у меня на руках. – Оно кажется таким раздувшимся, будто вот-вот прорвется. Я это чувствую.

– Это просто призраки, – говорю я. – Ничего такого, с чем я не могу справиться. – По крайней мере я на это надеюсь. Передо мной за стеной деревьев появляется заросшая травой долина – земли Империи.