Саргий, казалось, успокоился. Конечно, ему претила мысль, что у него не так много друзей, а один из самых близких вдруг скрыл о себе такую важную вещь. Только важную ли? Когда они служили на Древесном Пике, Насиф рассказал Саргию об изгнании своего клана. Он дал ему понять, что уже не состоит в Союзе и дело сааксцев ему претит. То, что он был вождём, не имело никакого значения. Ведь миссию мог выполнять кто угодно. Просто Насиф не мог никому больше довериться. Да и потом, без него клан был в большей безопасности, чем с ним.

Как только Валентайн закончил удивляться тривиальным вещам, Насиф показал ему поля, на которых они выращивали себе еду, а также загоны для скота и конюшни. Эмме больше всего понравились лошади.

— Неужели вы их сохранили? — с благоговением спросила она, подходя к стойлу. — Гляньте-ка, настоящая! Вы знаете, что в Первом Городе они вымерли, и мы не смогли больше восстановить их род? Это настоящее чудо!

— Просто мы нужны им так же, как они нам, — пожал плечами Насиф. Его удивление первенцев начало порядком раздражать. Сгнивший рулевой в этом плане ему нравился больше остальных — его явно удивляло то, что было у клана Насифа, но он пытался изо всех сил прикинуться, будто не впечатлён. Это льстило больше, чем все охи и ахи, издаваемые медичкой и Валентайном.

Дальше он повёл отряд к тотему, вокруг которого клан собирался для молитв Отцу. Вокруг него бегали дети, и Насиф почувствовал теплоту на душе от этой картины.

— У вас нет храма? — спросил капитан. — Даже в тех маленьких деревушках они были. Учитывая размеры вашего поселения, как вы без него собираетесь для служения?

— Потому что это Союз строит храмы на местах силы. И использует их, чтобы эту силу транслировать. Иногда ничего не строят, но само место берут на заметку. Мы же постарались возвести нашу коммуну как можно дальше от таких скоплений энергий. Этим мы гарантировали, что Союз нами никогда не заинтересуется.

Капитан почесал подбородок.

— Так значит, Союз охотится за подобными местами?

— По сути, Союз образовался из-за того, что жрецам нужно было больше энергии. Там, где находится Карас, она бьёт ключом. Но её всё равно недостаточно.

— Для чего? — с подозрением спросил гниющий рулевой.

— Для того чтобы справиться с вами. Первенцами. Хотите верьте, хотите нет, но один из шаманов ещё на заре Караса предрёк, что придёт день, когда на эту землю ступит человек, одетый в железо, и приведёт их к властвованию над миром. Если же таковой появится, с ним придёт страшнейшая война, которая может весь мир и сжечь. Чтобы этого не случилось, сааксцы должны всегда быть готовыми к войне. Всегда быть готовыми пожертвовать собой ради высшего блага.

— Бред какой-то. Получается, Союз рос только из-за того, чтобы исполнить пророчество? Потому что боялся, что начнётся война, а у него не хватит сил?

— А чему тут удивляться? — хмыкнула женщина-медик. — Пророчество-то довольно вкусное. Сам подумай, как им могли воспользоваться древние вожди. Религия и власть слились ради достижения одной цели. А если кто-то против захватнических войн, так он еретик и апологет апокалипсиса.

Насиф кивнул:

— Думаю, не надо вам говорить, что случилось, когда появился полковник.

— Чёрт возьми… — прошептал Саргий. — Ваши приняли его за человека из пророчества? Но ведь получается, что он и развязал войну! Зачем ваши на это поддались?

— Потому что исполняли пророчество, — мрачно сказал капитан. — И потому что без войны Союз не придёт к тотальной власти. Мирными путями уж точно. Первый Город бы просто не позволил. Но если они вдруг победят в войне, то никаких соперников больше не останется. А даже если таковой найдётся, у Союза будет технология утилизаторов. Вряд ли с ней их вообще кто-то остановит. Что же, резонно. Но что им дали эти места силы, Насиф? Они объединили все племена ради них, понастроили везде храмов, вот только какой от них толк в этой войне?

Насиф почувствовал, как внутри него закипает злость:

— А до вас до сих пор не доходит? Эта сеть подарила Союзу прыжки во времени и пространстве.

* * *

Третий день. Третий день она всё не могла замолкнуть. Она уже не могла кричать, она только хрипела, и всё равно она продолжала издавать звуки, отдалённо похожие на сдавленный крик. Мурад Фади хотел только одного — чтобы она замолчала. Чтобы перестала заражать своим страданием других.

В конце концов, она это заслужила. Её люди, её племя — они оказали сопротивление Союзу. Им предлагали мирный путь, им предлагали руку помощи, но они в гордыне своей отвергли все дары и подношения, и потому на них обрушилась вся мощь слуг Отца. Они считали, что их город невозможно взять, но воины Караса доказали, что нет ничего невозможного. Они брали поселения намного больше этого. Но ещё никогда не было настолько тошно.

Небеса загорелись звёздами. Столько их, что и не сосчитать. «Каждая из них — чья-то заветная мечта», так говорила мама. Сколько звёзд, столько и людей. Даже если погаснут миллионы, никто и не заметит пропажи.

В центре города ещё догорали подожжённые здания. Пьяные воины орали гимны Отцу, а юные солдаты расстреливали последних пленных на городской площади. После визита сааксцев город из десяти тысяч душ стал на пару тысяч беднее. Свет от языков пламени лизал Мураду лицо. Он лишь прикрыл глаза ладонью и двинулся дальше.

Раньше город окружала высокая каменная стена, за которой прятались его защитники. Город принял жителей из деревень вокруг, когда воины Отца двинулись в наступление. Враг ожидал, что сааксцы будут посылать одну волну солдат за другой. Что достаточно будет тысячи дружинников с винтовками.

Огневой вал не продлился и часа. Но этого хватило с лихвой, потому что после артиллерийского обстрела от стены не осталось практически ничего. Воины Отца вошли в город победителями. Первым делом отловили всех вождей города, затем переговорщиков и жрецов. Последними казнили сдавшихся в плен защитников города. Тех же, кто пытался сопротивляться, отлавливали и сажали в казематы. Те, что выживут три дня без еды и воды, отправятся в Карас, где их начнут тренировать как воинов Отца.

Всё шло своим чередом. И всё было неправильно.

Мурад гулял за городской стеной, там, где раньше были окраины. Многие хижины ещё сохранились, но воины постеснялись трогать вещи прежних хозяев. В конце концов, они скоро сюда вернутся, уже как граждане Союза. Мураду нравилось заходить