чтобы не портить Тору праздник своей кислой рожей! Даже записку оставил, чтобы меня не искали и не дёргались. А вместо этого он зачем-то полез к йотунам и, фактически, развязал войну. И теперь результат: отец спит, мать не отходит от его кровати, Тор в изгнании, а я стал царём, которому нужно расхлёбывать вот это вот всё. Вот и ответьте мне, друзья, как я должен говорить в такой ситуации? – умел бы я конденсировать яд из своего голоса, только с последней фразы мог бы начинать оптовые поставки.

– Царём?! – дружно выкрикнули друзья моего брата.

В ответ молча (я сцепил зубы, всеми силами стараясь не материться) поворачиваю Гунгнир в руке, потоком магии заставив древко слегка зазвенеть. Тонкий, вкрадчивый звук пронёсся по всей громаде тронного зала, заставив четверых гостей тут же включить въевшиеся рефлексы и дружно преклонить колено, прижимая кулак к груди в район сердца.

– Эх, оставьте, – поморщился я, почувствовав на себе взгляд Лауры. Девочка явно заметила витающую в воздухе неприязнь и неподдельно заинтересовалась происходящим и личностями визитёров. – Я прекрасно знаю, как вы "рады" видеть меня на этом месте, поэтому оставим формальности: говорите — зачем пришли, и покончим с этим.

– Мы… – вновь начала было Сиф, но в последний момент сдержалась и, рефлекторно облизнув губы, вновь попыталась изобразить лицедейство: – Мой Царь, – попытка почтительно улыбаться засчитана, но не прошла. Нет… С такой улыбкой ей только утюг раскалять перед привязанным к стулу собеседником, – мы просим тебя вернуть Тора из изгнания.

Не сдержавшись, я облокотился правой щекой о подставленные пальцы, с искренней грустью глядя на друзей Тора, что числились и моими приятелями. Точнее сказать, так уж вышло, что заметную часть своего времени прежний Локи проводил именно в их компании, играя роль этакого отрядного ботана, что всё время говорит об осторожности и от которого всё время отмахиваются. С одной стороны, Тору явно полагалось бы позавидовать, ведь не у каждого есть друзья, что даже в такой ситуации будут до конца пытаться тебя защитить и спасти, в том числе и откровенно подставляясь сами, как делали сейчас эти четверо, но с другой… Как же мне хотелось взять четыре кастрюли, надеть им на головы и сыграть в барабанщика! Я так сильно не жаждал даже свалить от всей этой задницы, когда только попал в это тело и осознал оной задницы глубины! И ведь я не хотел их убивать — какие-то нотки застарелой привязанности жужжали на грани сознания, как будто их кто-то об этом просил, я просто… Просто хотел сделать им больно! Дать, блин, их мозгам почувствовать, что такое существовать!

– Во-первых, новый Царь Асгарда не может отменять последний указ своего предшественника. Это — закон. А во-вторых… Вы хорошо подумали? Всеотец отправил Тора в изгнание не за порванную скатерть! Вы вообще понимаете, что если бы Тор устроил то, что он устроил, всего несколькими днями позже и после того, как Один впал в свой сон, вы бы уже были все мертвы, а Асгард — обезглавлен? Новый Царь Асгарда убит при попытке вторгнуться в Йотунхейм — прекрасная перспектива, не правда ли? Очень способствующая миру и спокойствию в Девяти Мирах. Чего мне ждать, если он сейчас вернётся? Что через неделю он устроит нам ещё и войну с империей Кри? Наказание должно приносить результаты — заставлять наказанного сделать выводы и исправиться, но какие выводы мог сделать Тор всего за несколько дней? И какие выводы он сделает, если даже за такой проступок его тут же простят и вернут? Вы можете, положа руку на сердце, сказать, что он уже исправился? Можете поручиться за это своей честью и добрым именем? Давайте! – выпрямляюсь на троне, насмешливо глядя на просителей. – Если вы это сделаете, я, так и быть, что-нибудь придумаю. Ну?.. Я жду.

– Ничего этого не случилось бы, если бы ты не исчез! – аж подрагивая от негодования, процедила Сиф, буравя меня пылающим взглядом. Увы, пылал он отнюдь не страстью дорваться до моего «невинного» тела и показать мастер-класс владения позой наездницы.

– О да, конечно, что бы ни случилось — во всём виноват Локи, как я мог забыть? – возвожу очи горе. Впрочем, справедливости ради, на лицах Огуна, Вольштагга и Фандрала читалось понимание моих аргументов, выраженное в глубоком стыде, да и Сиф возражала явно чисто из упрямства. – Ладно, оставим это, тем более что вы дали ответ, – поочерёдно встречаюсь взглядом со всеми четырьмя. – Ещё что-то?

– Если позволите, – чувствуя явный дискомфорт, неуверенно пробасил Вольштагг, – я осмелюсь попросить… Ваше Величество… – тут взгляд рыжебородого здоровяка наконец-то выхватил из окружающего пространства выбивающуюся деталь, в виде подошедшей поближе, чтобы лучше всё рассмотреть, Лауры. – А… кто это? – тут и остальные заметили «незадокументированный элемент».

– Это… – перевожу взгляд на ребёнка и ловлю в ответ точно такой же, то есть простой, прямой и с лёгким интересом. – Мой советник, – пожимаю плечами, поворачиваясь обратно к четвёрке.

– Советник? – с видом «я ослышался» переспросил Фандрал.

– Да. Мой самый главный советник, – касаюсь пальцами свободной руки подбородка. – У каждого тёмного властелина и воплощения вселенского зла и коварства должен быть советник-ребёнок, чтобы проверять его планы на адекватность. Верно я говорю? – бросаю взгляд на Лауру.

– … – девочка явно мало что поняла, по крайней мере глаза её, перебегая с меня на друзей Тора и обратно, говорили, что мы тут все — полные психи, но, что-то для себя решив, Х-23 согласно кивнула.

– Тёмного властелина? – поражённо переспросил Вольштагг.

– Воплощения вселенского зла? – вторил ему Фандрал.

– … – лицо Сиф, с которым она пялилась на Лауру, вообще заслуживало Оскара. Я не мог чётко выразить, за что и в какой номинации, но оно сто процентов этого заслуживало! Я даже сохранил этот образ в памяти Трона рядом с записью того, как Ксавьер поднял Мьёльнир — потом обязательно перенесу на портативный голопроектор и буду пересматривать, когда захочется ощутить свою шикарность.

– Ой, только не надо делать вид, что это не вашими стараниями у меня на все Девять Миров репутация злого Бога. Хотя Суртур с ним, опустим эту шутку, как слишком тонкую. Повторяю вопрос: у вас ещё какие-то дела к Царю Асгарда?

– Мы… – начал было опять Вольштагг, но я его перебил: