прилип к нёбу. Тем временем мужчина с клинком приблизился. Его глаза презрительно сузились. В них промелькнуло то самое, болезненно знакомое Фро выражение отвращения. Мужчина схватил горбуна за шиворот.

— Я видел тебя в театре, уродец, — прошипел он. — Та танцовщица, которую схватили на сцене, — она здесь?

— Я не хотел… она мне… — забормотал Фро.

Он пытался объяснить незнакомцу, что он и сам против ритуала, но не может ничего поделать. Его хозяева — могущественны и коварны! Он хотел рассказать нечто важное, но не успел.

— Что ты там мелешь? — рыкнул мужчина, как следует встряхнув горбуна.

— Да, — жалобно всхлипнул Фро, понимая, что ему не хватает сил, чтобы ответить подобающе. — Она здесь… Но нельзя…

— Молись, чтобы она была жива, — прервал его незнакомец.

— Они ждут… нельзя… — снова попытался предупредить его горбун.

— А ведь она тебе нравится, вот оно что, — ухмыльнулся ведьмак, недобро сверкнув глазами. — Запомни, горбун: увижу тебя снова — убью.

С этими словами он исчез в ночи. А Фро остался стоять, как и стоял. Он взглянул на свои большие, сильные и такие бесполезные руки и снова увидел на них кровь.

— Кровь, — прошептал он. — Это нехорошо, — он посмотрел вслед незнакомцу. — Это ловушка. Солдаты… они спрятались. Они всех убьют. Будет много крови. Очень много…

Наёмница натянула узкие кожаные перчатки с металлическими нашивками на костяшках и поправила накладки на предплечьях. Она надёжно закрепила в волосах складки капюшона и подняла высокий жёсткий воротник, закрывавший нижнюю часть её лица и защищавший от удара шею.

Бесшумная и невидимая, девушка скользила в темноте от здания к зданию. Она быстро погружала в сон встречавшихся на пути солдат, а затем прятала их тела в несложных временных тенях. Судя по траурным мундирам и эмблемам, это были обычные самторийские служаки. К счастью, мстителей среди них не оказалось.

Краем глаза, вскользь Джиа то и дело замечала других сумеречных лис. Её безымянные братья и сёстры знали свою работу. Наёмникам не нужны были лишние смерти. Тем более сегодня…

Где бы ни проливалась кровь, намеренно или случайно, вся она неминуемо тянулась к месту ритуала. Сила крови, свитая со словами древнего языка, давала жизнь новой мелодии, страшной и неестественной.

Джиа ясно слышала, как гулкое эхо заклятья мечется среди людей, костров и монастырских строений, словно ища некую щель… Однако ей всё ещё не хватало мощи.

К ритмичному речитативу жрецов примешивались стоны и тихий вой их жертв, привязанных к столбам на площади. Наёмница помнила, что ощущала она на их месте. Но на этот раз ритуал был сложнее. Нити молитвы сплетались плотнее и искуснее.

«Они выворачивают наизнанку саму природу», — припомнила Джиа слова Мата.

Он быстро расправился с патрульными солдатами. Без малейшей жалости Летодор прикончил всех, кто оказался у него на пути, и приблизился к ритуальной площади почти вплотную. Отсюда ведьмак мог разглядеть в лицо каждого из жрецов — каждого из этих негодяев. Без труда он выискал среди пригнанных на убой людей и худенькую Орфу.

Она была привязана к столбу, из порезанных рук, как и тогда, на болотах, сочилась кровь. Голова девушки безвольно опустилась на грудь, чёрные кудри растрепались. И, несмотря на жуткую вонь, Летодору почудилось, что он слышит запах роз, который наполнял театральный зал в последний вечер её выступления.

Мужчина подсчитал охранявших площадь солдат и быстро прикинул в уме незамысловатый план действий. Солдат было немало, но Летодор не сомневался в своих силах. В последние дни, как никогда раньше, он ощущал эту силу, бурлившую в венах подобно огню.

Размеренный речитатив молитвы гулкой болью отдавался у неё в висках. Стиснув зубы, медленно и плавно выдыхая из себя эту боль, она обнажила меч и застыла в ожидании знака. Ещё пятеро сумеречных лис показались в тенях деревьев. И в этот миг в шеренге солдат, охраняющих площадь, произошло какое-то движение.

Что-то разметало ровный строй стражи и сбило монотонную песню молитвы. Завязалась драка, зазвенело железо. Джиа не могла разглядеть, что именно там произошло, но, что бы это ни было, оно отвлекло и солдат, и жрецов. Девушка кинула взгляд на остальных наёмников и, уловив тайный знак, бросилась в бой.

Оказавшись у границы ауры, Джиа вонзила меч в невидимую стену волшебства. Ей удалось перерубить его самые слабые узлы. Но если молодые жрецы, которые допустили ошибку в ауре, поддались панике, то старшие с невозмутимым видом продолжали начитывать заклинание и залатали нанесённый ущерб.

Часть магических нитей, словно змеи, метнулась в сторону Джиа. Девушка зашипела. Закружившись в пируэте, она с умноженной силой рубанула по ним. Змеи были жёсткие и упругие, но под её атакой отпрянули.

Ловко маневрируя между солдат, отводя и отбивая направленные в её сторону удары, Джиа продолжила искать слабое место в ауре. Внезапно сквозь запах крови она услышала знакомый привкус. Сердце её тоскливо сжалось. Наёмница не смела поверить собственному чутью и, сбившись, почти пропустила атаку. Но вражеский клинок был отведён от неё ведьмачьим мечом.

Лицо Джиа было спрятано за капюшоном и воротником. Она не успела понять, узнал ли её Летодор в пылу битвы. Наёмница проследила за брошенным им мимоходом взглядом, и снова её сердце оборвалось. Среди пленённых людей она разглядела Орфу.

Заметила она и торжествующий взгляд негодяя Дрейчьиса, стоявшего неподалёку от танцовщицы. И в этом взгляде она отчётливо прочитала то, что ей совсем не понравилось.

Джиа крикнула было своим братьям, чтобы те отступали, рванулась ближе к ведьмаку, но было уже поздно.

Седобородый жрец Аль Тол с удовольствием наблюдал за заварушкой, происходящей между наёмниками-солдатами и серыми убийцами. По правую руку от него застыл Ирий Тада, по левую стояла надменная, но неизменно прекрасная Вельха Аво, а за ней — невысокая и пышная Горда Ролу, трусливая Ирма Рум и другие.

Все они как один нараспев зачитывали слова заклинания, сложенного ещё их предшественниками много столетий назад — в ту самую пору, когда Единый самолично правил народами мира, а в небесах можно было увидеть его могучих посланцев-хранителей.

С годами строение магической ауры было усовершенствовано, и теперь уже ничто не могло остановить заклятье. Разумеется, при наличии подходящего материала — достаточной жизненной силы.

Несмотря на три десятка добровольно пришедших на закланье юношей и девушек, всё же одной их крови было мало. И потому помимо них в ритуале участвовали наёмные воины — головорезы, оплаченные и обряженные в одежды самторийских солдат хитроумным Ирием Тада.

Многие из них уже были принесены в жертву без малейшего усилия со стороны жрецов. А ещё