Софи считала каждый шаг, пытаясь мысленно составить карту крепости-лабиринта. Она бы не отказалась завладеть такой информацией – хотя поворотов было сколько, что точности ее карте явно недоставало.

– Вам развяжут глаза, как только мы доберемся до главного подземелья, – пообещал гоблин, держащий Софи за левую руку. Ей не сообщили имена стражников, поэтому она решила звать их Левша и Правша.

Левша подхватил ее, когда она вновь споткнулась, и Софи воспользовалась возможностью опереться на стену. В этот раз поверхность была деревянная и скрипнула при контакте.

Очередная дверь.

Четвертая дверь, к которой она прикоснулась за последние несколько минут, – хотя между ними могли быть другие.

– Почти пришли, – заверила Правша хриплым надтреснутым голосом. – Еще несколько коридоров и последний спуск.

– Не похоже на «почти», – заметила Софи. – Я знала, что замок большой, но он кажется просто огромным.

– Все ради безопасности, – пояснила Орели. – Подземелья нужны, чтобы содержать дипломатических преступников, которые слишком ценны, чтобы прятать их в Изгнании. Но тогда защита должна быть не менее серьезной.

– Сколько здесь заключенных? – спросила Софи.

Слегка помедлив, Орели признала:

– Не уверена.

– Двое, – сказала Правша.

– Я так понимаю, ваша неуверенность связана с Забытыми тайнами? – спросил мистер Форкл.

– Видимо, да, – тихо ответила Орели.

– Если это Забытая тайна, – спросила Софи, – то почему стража знает?

– Потому что мы заботимся о заключенных, – ответил Левша. – И потому что нам нужно знать все возможные угрозы. Но нам дан строгий приказ не разглашать подробностей даже Совету. Сюда.

Он потянул Софи в коридор, который явно был шире остальных. Темнота стала светлее, смешиваясь с серостью.

По спине Софи потек пот, а они все поворачивали и поворачивали, пока не остановились.

– Дальше я вас понесу. – Левша перехватил Софи за пояс и закинул ее на плечо, как мешок с картошкой. Они начали спускаться – Софи чувствовала, как ноги касаются холодного металла и как напрягаются плечи Левши под ее животом. В воздухе пахло сыростью и ржавчиной, поэтому она решила, что они спускаются по простой лестнице.

– Можете снять повязки, – сказала Правша, когда Левша поставил Софи на землю, – но я бы не советовала резко открывать глаза.

Софи прислушалась к ее словам – но яркий белый свет все равно врезался в глаза раскаленным ножом. Она ожидала увидеть классическое полутемное подземелье с металлическими решетками и другими человеческими клише, но вместо этого оказалась в чистой круглой комнате, серебристо-белые каменные стены которой светились так, будто их вырезали из солнца.

Единственное, на чем смогли сфокусироваться глаза, – шесть арочных серебряных дверей, на которых не было видимых замков и ручек.

Трое гоблинов из сопровождения приложили ладони к одной из дверей, отчего в ней проявилась какая-то панель.

– Вы знаете пароль? – спросила Софи у Орели.

– Сейчас нет. Коды меняют трижды в день и распределяются между Старейшинами в случайном порядке, чтобы нельзя было предсказать, кто в данный момент имеет доступ к тюрьме.

– Умно, – отметил мистер Форкл.

– Еще как, – заметила ему Правша.

– Как только они откроют дверь, начнутся ваши пятнадцать минут, – сообщил Левша. – И ни секундой больше.

– Не волнуйтесь, – добавила Правша. – Он не сможет до вас добраться. Куда бы вы ни пошли, вас будет окружать силовое поле.

– Все равно останься со мной, – попросила Орели Софи, взяв ее за руку. – Я хочу следить за твоими эмоциями.

– И не забывай, – напомнил мистер Форкл. – Ни при каких обстоятельствах не пытайся читать его разум. Как бы он тебя ни провоцировал.

– Я знаю план, – сказала Софи.

И он был хорош. Просто нужно было ему следовать.

«Пожалуйста, хоть бы сработало».

Она расправила плечи, досчитала до трех, собираясь с силами, а затем стиснула руку Орели и произнесла:

– Ну, за дело!

Софи сотню раз повторила, что скажет Гетену при встрече, и все же первыми словами, вырвавшимися изо рта, едва она шагнула в яркую, морозную камеру, было:

– Это что, тот самый меч в камне?

– Приятно видеть, что мы пока не убили в тебе искреннее любопытство, – мурлыкнул Гетен, сидящий в центре на полу. У него были скрещены ноги, склонена голова – он будто медитировал, но расслабленную позу компрометировала серая помятая одежда и жирные светлые волосы. И хотя синяк давно сошел, после удара Софи нос навсегда остался кривым.

А еще Гетен осунулся.

Побледнел.

Одичал.

Позади него стояло единственное украшение комнаты – метровая каменная колонна, из центра которой торчал сверкающий серебряный меч.

– Не знаю, что за «тот самый» меч, – заметила Орели, – но в каждой камере есть клинок, навеки застрявший в камне.

– Развлечение для меня, – бросил Гетен, изучая их пронзительными голубыми глазами. – Хотя, скорее, для стражи. Они небось делают ставки, сколько я продержусь. Всегда думал, что смогу устоять, но… – он поднял правую руку, демонстрируя мозоли в форме бриллиантов на рукояти меча. – Иногда сложно устоять перед вызовом.

– Это не вызов, – сказала ему Орели. – Это постоянное напоминание, что сила, которой ты когда-то обладал, теперь столь же бесполезна, как этот клинок.

– Как скажешь. Но было бы иронично, отрежь я им твою головушку.

Он подскочил на ноги и схватился за меч, отчего Софи попятилась.

Орели даже не моргнула.

– Клинок нельзя вытащить.

– Вы уверены? – шепнула Софи. У людей была легенда о мече в камне, и в итоге этим мечом убивали людей. Может, истоки сказания лежали здесь? Люменария действительно в чем-то походила на Камелот.

Гетен вяло дернул меч, а потом провел пальцем по кусочку открытого клинка, прорезая на бледной коже тонкую алую линию.

– Молитесь, чтобы я не придумал, как расколоть камень.

– Не самая страшная угроза, – заметила Орели.

– А вы, Старейшины, ничего не боитесь. Скажи-ка, помогло это Кенрику?

Орели стиснула ладонь Софи, не давая ей накинуться на Гетена.

– Он того не стоит.

– Как ты можешь так говорить? – спросила Софи, до ужаса желая попробовать и узнать, сможет ли ее инфликция пробиться к Гетену через силовое поле.

Но ярость угасла, стоило Орели шепнуть:

– Потому что этого бы хотел Кенрик.