дрожь, встретила меня холодом и неприятным запахом стерильности. Генри переодевшись занимался приготовлением сыворотки, а я встал как вкопанный, не понимая, что же мне делать дальше.

— На кресло и зафиксируй ее, — скомандовал мужчина, даже не посмотрев в мою сторону.

Посадив Лилу в кресло, пытался зафиксировать ее тело, но руки настолько сильно дрожали, что получалось не с первого раза. Когда я закончил и отступил на пару шагов назад, в горле появился ком. Страшное зрелище, Лилу с потухшими от боли глазами, содрогаясь всем телом от боли и выглядела бледнее трупа. Могу ли я остаться, чтобы быть рядом с ней в этот страшный для нее момент? Наверное, нет, мне стоит выйти.

Собираясь поцеловать ее в лоб и уйти, почувствовал холодное прикосновение к своей руке.

— Не уходи, — дрожащим и очень слабым голосом, попросила Лилу. Сознание вернуло девушку из череды болезненного бреда. Надолго ли?

Я замер, не в силах двинуться с места, она просила меня не уходить. Генри пододвинул мне стул, молча кивнув на него. Я сел рядом с девушкой, держа ее холодную ладонь, наблюдая за тем, как она вздрагивала несколько раз в минуту всем телом.

— Я рядом, — прошептал я, когда Генри подготавливал кожу Лу для укола.

Сердце болезненно сжалось, когда в ее тело вошла игла и девушка вздрогнула. Мужчина закончил и отошел в сторону, ничего не говоря. Сначала все было хорошо, только за одно мгновение, все пережитое ранее показалось ерундой. Начался настоящий ад, иначе не описать.

Цвет ее кожи менялся очень быстро, будто бы она стала разноцветной гирляндой во время праздников. Вслед за этим пришли судороги, которые заставляли тело Лилу неестественно извиваться. Теперь понятно для чего необходимо настолько сильно фиксировать ее в кресле. Она дрожала всем телом, до боли сжала мою ладонь. Температура опускалась и поднималась, заставляя меня испытать весь спектр ужаса. На минуту девушка затихла, да так, что даже пульс ее мне не получилось нащупать. Как только паника достигла апогея, Лилу встрепенулась и все началось по новой, сопровождаясь ужасающим криком. Раньше я никогда его не слышал, неужели так было всегда? По ее щекам текли слезы. Мой разум в какой-то момент просто перестал воспринимать происходящее как правду, блокируя меня от всех эмоций.

— И так каждый раз, — когда девушка перестала извиваться от боли и затихла, произнес Генри. Обернувшись посмотрел на него, выглядел мужчина не лучше. Бледный, потерянный и испуганный. Он посмотрел на часы, висевшие на стене и подошел к нам. — Через минуту, может две, она придет в себя.

— Отнести в постель, — прошептал я, понимая, что может еще сказать Генри.

— Да, будь с ней. Я попрошу Изабель сделать для нее кашу на завтрак, и принести все в ее комнату, так же как и для тебя. Ты молодец, хорошо, что позвонил. Если бы мы прибыли вечером… — он запнулся, не желая произносить страшное вслух, покачал головой, по всей видимости отгоняя тем самым даже мысли о подобном.

— Я так испугался, — прошептал я, смотря на Лилу. Цвет ее лица медленно начал приходить в норму.

— Мы все испугались. Инга обрекла свою внучку на вечные страдания, — тихо произнес мужчина. Он отошел к рабочему столу и начал убираться.

— Я всегда хотел спросить. Почему ты и Изабель уверены, что это рук именно Инги? — спросил. С историей, что произошла с Лу в детстве, знаком немного, лишь по подслушанным обрывкам фраз. Мы никогда прежде не обсуждали этого. Даже Лилу не уверена, что именно Инга намеренно все это сделала. Она допускала, что бабушка могла выполнять чей-то приказ и не была в курсе, что ввела своей дочери, матери Лу, не тот препарат.

— Все просто Хёну. Только она имеет доступ к нулевой версии. Другие даже не знают, где та хранится, и из чего состоит. Да и уколы Елене делала лично мать. А это значит, что она сама, по собственному решению поступила так с дочерью, — объяснил Генри, и тяжело вздохнув, добавил: — Хёну, нулевая сыворотка, по моим предположениям, вводилась неоднократно, как во время беременности, так и после рождения. Думаю, тут и объяснять не нужно, почему никакой ошибки быть не может. Инга видела все анализы и если бы, внезапно, была не причастна к этому всему, то подняла бы шум.

— А как ты понял, что именно эту версию вводили Лу? — задал я вопрос, который почему-то меня до этого совершенно не волновал. А ведь правда, если только Инга имела доступ к нулевой версии, откуда Генри знать, что именно ее вводили все те годы Лилу?

— По анализам. Я хоть и не имел доступа к самой сыворотке, но знал ее примерную формулу. Никакой ошибки быть не может, я даже до конца не уверен, что в тот день Инга ввела именно снотворное. До этого, все было хорошо, а после, что-то изменилось. Можно сказать, произошел какой-то сбой в организме. Из-за этого сбоя, мне было тяжело понять, что не так. Да и до сих пор, как ты знаешь, у меня мало что выходит. Видимо знаний формулы недостаточно, а наличие исходных компонентов засекречено, — мужчина вздохнул, подошел к Лу, которая медленно начала приходить в себя. — Единственная надежда на наркотик, он уж слишком подозрительно похож на начальную Vestra. Мне нужно понять только в чем различие, чтобы сделать все правильно. Необходимо еще время, нельзя в этом вопросе торопиться.

— Получится ли вообще заменить сыворотку на таблетки, будут ли они эффективны? — спросил я, помогая Лилу высвободиться из тисков кресла.

— Увы, пока мы не проведем эксперимент, ничего не узнаем, — осматривая девушку, сказал Генри. По выражению его лица понял, опасность удалось избежать. Это одновременно облегчение и нет. Кто знает, не повторится ли это все в ближайшее время. А мужчина не может быть с ней рядом, чтобы в нужный момент помочь ей.

— Это единственный способ, да? — ощущая, как внутри собирается нервный узел, спросил я. Лилу сидела и часто моргала, кажется все-таки она не до конца пришла в себя и ей нужно еще немного времени.

— Иначе бы я никогда не подвергнул ее такой опасности. Лилу для меня как дочь, а ты как сын, — последнее слово, как нож в сердце, прошлось по мне. — Но это ничего между вами не меняет, понял?

— К чему это ты? — стараясь сделать вид, что совершенно не понял его слов, спросил.

— Не делай из меня дурака, Хёну, — сказал Генри. Посмотрев мне в глаза, он слабо улыбнулся. — Хватит разговоров, отнеси ее в постель и будь рядом. А