— Семь-ноль-семь, десять — тридцать три! — рявкнул Марино, уведомляя дежурного, что принял вызов. — Сволочи! Уолтерса подстрелили. Он же еще совсем мальчишка. — Лейтенант выбежал за дверь и, повернувшись, крикнул: — Запри дверь, док, и никому не открывай. Я пришлю сюда пару ребят в форме.

Вернувшись на кухню, я прошла из угла в угол, потом плеснула виски и села у окна. По крыше и стеклам уныло барабанил дождь. Мой чемодан потеряли, а с ним и револьвер. Я не стала говорить об этом Марино. О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Хорошо еще, что рукопись Берилл лежала не в чемодане, а в сумочке. В ожидании обещанных полицейских я решила перечитать некоторые места рукописи.

Звонок прозвенел около полуночи, изрядно меня напугав. Я приникла к «глазку», но вместо полицейских увидела бледного молодого человека в темном дождевике и форменной фуражке. Повернувшись спиной к ветру, мокрый и продрогший, он прижимал к груди планшет.

— В чем дело? — крикнула я.

— Курьерская служба «Омега». Из аэропорта Бэрда, мэм, — отозвался он. — У меня ваш чемодан.

— Слава богу! — облегченно вздохнула я и, отключив сигнализацию, открыла дверь.

Ужас пронзил меня секундой позже, когда он, войдя в прихожую, поставил на пол мой чемодан. Я вдруг вспомнила, что, заполняя бланк, указала не домашний, а служебный адрес!

Из-под козырька на лоб свисала черная прядка.

— Вам только нужно расп-п-писаться здесь, мэм, — сказал он, не глядя мне в глаза, и протянул планшет.

В моей голове звучали другие голоса.

* * *

Они опаздывали, потому что в аэропорту потеряли багаж мистера Харпера.

У тебя такие чудесные светлые волосы. Натуральные или ты их осветляешь, Кей?

Все они ушли. Все умерли.

В прошлом году нам попалась нить, во всех отношениях идентичная данной, оранжевой. Исследовал ее тоже Рой. Нить обнаружили в «Боинге-747».

Это было уже после того, как мальчик доставил багаж.

Рука в коричневой кожаной перчатке… Я взяла предложенную ручку и планшет.

— Будьте добры открыть чемодан. — Чей это голос? Неужели мой? — Я ничего не подпишу, пока не удостоверюсь, что все вещи на месте.

В его глазах отразилось смятение. Взгляд метнулся к чемодану, и в этот момент я его ударила. Среагировать он не успел. Край планшета врезался в горло, и я сорвалась с места, как испуганный зверь. Сердце колотилось бешеным галопом. Я добежала до столовой, когда услышала за спиной его шаги. В кухню! Гладкий линолеум едва не сыграл со мной злую шутку. Я пролетела мимо стола, сорвала висевший на стене возле холодильника огнетушитель и успела развернуться, так что, когда он ворвался в комнату, его встретила упругая струя сухого порошка. Он ахнул и инстинктивно вскинул руки, защищая глаза. Нож выпал из разжавшихся рук и скользнул по полу. Я схватила с плиты сковородку и, размахнувшись ею, как теннисной ракеткой, ударила его в живот. Он согнулся, и второй удар пришелся в лицо. Что-то хрустнуло. Наверное, хрящ. Похоже, я сломала ему нос и, возможно, выбила пару зубов. Если его это и остановило, то лишь на пару секунд. Ослепленный порошком, он с хрипом рухнул на колени и, шаря одной рукой по полу, другой успел схватить меня за лодыжку. Я рубанула его сковородкой сверху, отшвырнула нож и выскочила из кухни, успев зацепиться бедром за острый угол стола и въехать плечом в дверной косяк.

Всхлипывая, глотая слезы и совершенно потеряв ориентацию, я все же добралась до чемодана, выкопала из-под одежды револьвер и загнала в барабан два патрона. И тут он набросился на меня. Я слышала шум дождя и его хриплое дыхание. Видела острие ножа в нескольких дюймах от моего горла. С третьего раза боек ударил наконец по капсюлю. Из дула полыхнул огонь. Уши заложило от грохота выстрела. Пуля разорвала живот и отбросила моего противника на пару футов. Он еще попытался подняться, глядя на меня остекленевшими глазами. Еще попытался сказать что-то и даже шевельнул ножом. В ушах у меня звенело. Держа «рюгер» двумя дрожащими руками, я набрала в легкие воздух, задержала дыхание и послала вторую пулю ему в грудь. Едкая пороховая вонь смешалась со сладковатым запахом крови, и свет померк в глазах Фрэнки Эймса.

За окном завывал ветер, дождь бил в стену, и кровь Фрэнки медленно растекалась по полированному дубовому полу, а я сидела, дрожа и плача, пока телефон не зазвонил, должно быть, уже в пятый раз.

— Марино, — прошептала я. — О боже, Марино!

Я вернулась на работу только после того, как тело Фрэнки Эймса забрали из морга, а его кровь смыли со стального стола и прогнали по трубам в сточные воды городской канализации. Я не жалела, что убила его. Я жалела лишь о том, что такая тварь жила в нашем мире.

— Судя по всему, — рассказывал Марино, глядя на меня из-за скопившейся на столе груды бумаг, один вид которых вгонял меня в депрессию, — Фрэнки объявился в Ричмонде год назад, в прошлом октябре. По крайней мере, именно с этого времени он снимал квартирку на Редд-стрит. Пару недель спустя поступил на работу в службу доставки утерянного багажа. У «Омеги» контракт с аэропортом.

Я молча вскрыла еще один конверт и, скользнув взглядом по первым строчкам, отправила в мусорную корзину очередную бумажку.

— Парни, что работают на «Омегу», пользуются собственными машинами. У Фрэнки был «меркьюри-линкс» тысяча девятьсот восемьдесят первого года выпуска. В январе у него полетела трансмиссия, а деньжат на ремонт не хватало. А без машины нет работы. Вот тогда-то, я думаю, он и обратился за помощью к Элу Ханту.

— А раньше они контактировали? — безразлично спросила я.

— У меня на этот счет сомнений нет, — ответил Марино. — Бентон того же мнения.

— И на чем основываются твои предположения?

— Начнем с того, что полтора года назад, как выясняется, Фрэнки жил в Батлере, в Пенсильвании. Мы просмотрели телефонные счета старика Ханта за последние пять лет. Представляешь, он их все хранит — на случай проверки. За то время, что Фрэнки жил в Пенсильвании, Хантам пять раз звонили из Батлера. Еще раньше им несколько раз звонили из Дувра, что в Делавере, и неоднократно из Хейгерстауна, Мэриленд.

— Звонил Фрэнки?

— Проверяем. Но я почти уверен, что Фрэнки время от времени позванивал своему приятелю и рассказывал, что он сделал со своей мамочкой. Вот почему Эл Хант так много о нем знал. Так что никакой он был не ясновидящий. У меня такое впечатление, что чем сильнее у Фрэнки съезжала крыша, тем ближе он подбирался к Ричмонду. А потом — бац! Год назад этот ублюдок появился в нашем милом городке, и все началось.

— Как насчет автомойки Ханта? Фрэнки там часто бывал?

— Ребята рассказывают, что парень, соответствующий описанию Фрэнки, приезжал туда время от времени начиная примерно с января. Мы нашли февральскую квитанцию на переборку двигателя «меркьюри». Работа на пятьсот баксов. Оплатил, по-видимому, Хант.