из этих металлических баллончиков с аэрозолем?

– Распылитель «Би-энд-Джи», ага. Стреляет прямо в щель.

– Расскажите мне о Беверли, – мягко попросил Палатазин.

– Бев… верли?

Рот Бенефилда приоткрылся, глаза мгновенно остекленели. Он смотрел сквозь Палатазина, пока сигарета не начала обжигать пальцы.

– Да-да, о вашей матери. Где она сейчас?

– Она… – Он сосредоточенно нахмурил брови. – Она не здесь.

– Умерла?

– Чего? – Шок прошил лицо Бенефилда. – Нет! Вы ничего не понимаете! Она прячется, а они помогают ей, поэтому я никак не могу ее найти! Иногда они даже прикидываются ею, чтобы одурачить меня. О, они знают много разных фокусов!

Его голос пропитался горечью, но взгляд оставался жестким и холодным.

– Она умерла, – настойчиво повторил Палатазин. – И после ее смерти вас отправили в психиатрическую больницу в Ратморе.

– Нет!

Глаза Бенефилда вспыхнули, и Палатазину на мгновение показалось, что этот парень сейчас набросится на него.

– Ратмор? – прошептал Бенефилд и потер лоб. – Нет. Бев сбежала, бросив меня, и поэтому меня отправили… в это место. Но это не больница. В больницах лечат больных. А это место… это… сумасшедший дом. Когда я найду Бев, все снова будет как раньше. Я больше не буду думать о сумасшедшем доме, и голова не будет больше болеть. Но сначала… сначала я накажу ее за то, что она меня бросила… – Он затушил сигарету и бросил на пол. – Она где-то в городе. Так сказал мне Мастер.

Сердце Палатазина забилось быстрей.

– Мастер? – тихо пробормотал он. – Кто такой Мастер, Уолт?

– О-о-о нет! Вы хотите, чтобы я рассказал вам? Вы хотите узнать, но не сможете.

– Кто такой Мастер? Вы говорите о Боге?

– О Боге?

Казалось, что-то в этом слове встревожило Бенефилда. Он моргнул и провел рукой по лбу.

– Он говорит со мной по ночам, – прошептал он. – Говорит, что делать…

– Где он живет?

– Не могу сказать. Не могу.

– Он здесь, в Эл-Эй?

– Он повсюду, – ответил Бенефилд. – Он все видит и все слышит. Он знает, где я, и знает, где вы. Если он захочет, то позовет вас ночью, и вы пойдете к нему. Пойдете, никуда не денетесь. – Он смотрел прямо в лицо Палатазину, и линзы причудливо увеличивали его черные глаза. – Он рассердится на меня за то, что я не пришел к нему сегодня ночью. И на вас тоже рассердится.

– Как его имя, Уолт?

– Имя? У него… нет имени. Пока он не спас меня, я… мстил им за то, что они дурачили меня. Но Мастер сказал, что это… расточительство. Он сказал, что может их использовать и что я помогу ему выиграть великую битву.

– Какую битву?

Бенефилд посмотрел на него и моргнул:

– За Лос-Анджелес. Он хочет получить этот город.

Холодный ужас разлился в душе Палатазина.

– Где живет Мастер, Уолт? Если я захочу увидеться с ним, где его искать? Он скрывается на Голливудских холмах?

– Не могу сказать, – ответил Бенефилд.

– Где? В доме? В пещере?..

Мёрфи в дальнем углу закашлялся. Палатазин оглянулся и увидел, что Цайтфогель озадаченно смотрит на него. «Ну и пусть решат, что я свихнулся! Наплевать!» – подумал он и снова переключил внимание на Бенефилда.

– Я хочу найти Мастера, – с нажимом сказал он. – Я должен его найти. Пожалуйста, помоги мне.

– О нет. Он первым должен захотеть. Он должен позвать вас, и тогда вы будете знать, как его найти.

Палатазин всеми силами старался сохранять спокойствие. Лицо его словно пылало в лихорадке, а внутри все наполнилось арктическим холодом.

– Ты ведь и есть Таракан, да, Уолт?

Бенефилд застыл. На лице медленно проявилась кривая усмешка.

– Вы точно такой же, как этот ниггер? Притворялись моим другом, а сами все это время смеялись надо мной. Вы ведь хотите отправить меня обратно? Обратно в то самое место? Я не позволю вам это сделать. Он не позволит!

– ГДЕ ОН? – неожиданно закричал Палатазин.

Он схватил Бенефилда за воротник, приложил лицом об стол, а затем снова приподнял его голову. Капли крови повисли на носу Бенефилда, он зарычал и вцепился Палатазину в горло.

– ГДЕ ОН? – снова прокричал Палатазин.

Он полностью потерял контроль над собой, не осталось ничего, кроме звериной ярости и страха. Бенефилд ухмыльнулся, но тут Мёрфи и Цайтфогель оттащили Палатазина от него.

– Нет, не делайте этого, капитан! – потребовал Цайтфогель, впившись взглядом в Палатазина.

– ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! – Палатазин вырвался и встал прямо, тяжело дыша. – Просто оставь меня в покое!

Он снова рванулся к Бенефилду, но Цайтфогель преградил ему дорогу.

– Ты ничего не понимаешь, – сказал Палатазин. – Я должен заставить его заговорить! Должен!

Цайтфогель покачал головой. Бенефилд осклабился и вытер окровавленный нос.

– Уведите его отсюда, пока меня не стошнило! – резко приказал Палатазин, протиснулся мимо Цайтфогеля и вышел из комнаты для допросов.

У себя в кабинете он закурил трубку и попытался успокоиться. Мысли никак не желали приходить в порядок. Разумеется, Бенефилд был Тараканом, и, разумеется, он знал, где скрывается Мастер. Но как заставить его говорить, как вырвать его из-под власти злой силы? И тут его сердце сжалось от еще более ужасающей мысли: сколько сейчас в этом городе людей, которые слышат голос Мастера? Сколько их бродит в ночи с жаждой крови? Тысяча? Пять тысяч? Десять? Это может произойти незаметно, постепенно, как случилось когда-то давно в Крайеке, пока наконец весь город не сдастся на милость Мастера и его выродков. Необходимо срочно рассказать обо всем тем, кто захочет его выслушать. Может быть, газетчикам? Шефу полиции Гарнетту? Возможно, в город введут Национальную гвардию, которая разыщет, сожжет и насадит на колья этих тварей, пока они еще не набрали силу. Или жителей вывезут из города, а потом забросают его с вертолетов зажигательными бомбами…

Но нет. Никто не поверит. Палатазина охватил холод мрачного безумия. Да и кто бы поверил? Кто? Он вспомнил ту женщину-врача из дома на Дос-Террос-стрит, доктора Дельгадо. Тела отвезли в больницу Милосердия. Возможно, ее еще можно убедить. Да! Он потянулся к телефону, но тот зазвонил прежде, чем Палатазин снял трубку.

– Капитан Палатазин, – сказал он.

– Энди? Это Гарнетт. Ты можешь зайти ко мне прямо сейчас?

– Да, сэр, могу. Но сначала мне нужно…

Ответ Гарнетта прозвучал жестче, на тон ниже:

– Энди, я хочу видеть тебя прямо сейчас.

Телефон щелкнул и умолк. Палатазин положил трубку, а сам поднялся на ноги – заторможенно, как зомби. Он чувствовал усталость, опустошенность и готов был буквально распасться по швам. Добравшись по коридору до кабинета шефа полиции, Палатазин негромко постучал в дверь и услышал голос Гарнетта:

– Входи, Энди.

Он зашел в кабинет.

– Как самочувствие, Энди? –