Леди Бадб уселась в большое стеклянное кресло, стоявшее у одной из прозрачных стен. Преподаватели и гости сида Келпи расположились справа и слева от нее на стеклянных табуретах, а келпинки стояли вдоль трех других стен пирамиды. Сбоку от похожего на трон кресла леди Бадб стояла простая деревянная скамья с гладкой спинкой — единственный не стеклянный предмет в пирамиде. Отца Василия и бабушку подвели к этой скамье и предложили сесть, что они и сделали.

Ангелы Анастасии и Василиус встали за их спинами, положив руки на рукояти мечей.

Не вставая с места, леди Бадб начала говорить.

— Дорогие келпинки, уважаемые коллеги-учителя и дорогие наши гости! В сиде Келпи сегодня состоится суд над ученицей Юлианной Мишиной, сорвавшей вчера торжественное жертвоприношение в честь Самхаина, Бога Смерти. Вчера мы хотели сжечь на самхэйнском костре ручного кролика. Этого кролика Бильбо когда-то спасла от Келпи ученица Дара О'Тара, она его вырастила, воспитала и привязалась к нему. Мы решили пожертвовать его Божеству Смерти. Вы знаете, что нашим богам угодны именно такие жертвы, они любят, когда в их честь убивают кем-то любимое существо. Кролик Бильбо — ничтожная мелкая зверушка, однако Дара его любила, и потому он идеально подходил для роли жертвы. Но священный обряд был сорван ученицей Юлианной Мишиной. Эта русская дурочка вырвала кролика прямо из рук друида Финегаса и отпустила его на волю.

Все в зале зашумели, а бабушка громко ахнула.

— Ну, Юлька! И когда ж это она успела? — шепнула она отцу Василию: это был первый и единственный раз, когда бабушка назвала Юлю Юлькой.

— Тс-с, давайте слушать дальше, — ответил отец Василий.

— Однако мы не оставим древних богов обманутыми и поруганными! — возвысила голос леди Бадб. — Вчера мы решили просто наказать Юлианну, отдав ее на съедение нашей любимице Келпи. Но древним богам этого показалось мало, и они привели в наш сид бабушку самой Юлианны. Не надо быть прозорливцем Финегасом, чтобы уже с первых слов этой бабушки понять, как она любит свою непослушную внучку. Таким образом, дорогие мои, Самхаин все-таки получит в жертву кем-то любимое существо, как ему и было обещано, но это будет уже не бессловесный кролик Бильбо, а вполне разумный человеческий детеныш. Мы снова разведем костер в честь бога Самхаина, и взойдет на него ученица Юлианна Мишина! Ну а Келпи получит бабушку Юлианны и сопровождающего ее священника, — как-то подчеркнуто буднично закончила леди Бадб.

— Слава Самхаину, Богу Смерти! Слава сиду Келпи и справедливому суду его! — завопили преподавательницы, ученицы и гости. Они были очень довольны, предвкушая редкое зрелище.

Бабушка хотела было встать и что-то сказать, но отец Василий удержал ее на месте.

— Не спешите, Анастасия Николаевна. Пусть они сначала приведут сюда наших девочек, а уж отбить мы их как-нибудь сумеем.

Леди Бадб хлопнула ладоши:

— Фоморы, сюда!

Тотчас перед ней оказались два великана-инвалида, оба однорукие: у одного не было правой, у другого — левой руки.

— Привести преступницу! — приказала она фоморам.

— Будет исполнено, госпожа, — ответили великаны и скрылись в кабине лифта, где им пришлось согнуться почти вдвое.

Долгое время в зале ничего не происходило и стояла напряженная тишина. Вдруг за стеклянной стеной громко запел дрозд. Бабушка поглядела в ту сторону и увидела огромное корявое дерево с черным стволом и двумя сухими ветвями: на одну из них уселся дрозд с пестрой грудкой и пел свою утреннюю песню.

Вдруг одна из ветвей дерева медленно согнулась и смахнула дрозда; тот с паническим щебетом быстро-быстро замахал крыльями и полетел прочь.

— Свят, Свят, Свят! — прошептала бабушка и хотела перекреститься.

— Этлин! — резко позвала леди Бадб.

Прекрасная женщина, похожая на Снежную Королеву, поглядела на бабушку холодными льдистыми глазами, подняла руку и начертала в воздухе фигуру, похожую на сломанный крест.

Бабушка негромко вскрикнула и, не закончив крестного знамения, опустила вмиг онемевшую и отяжелевшую руку.

— А вот креститься у нас не принято, — мягко заметила ей леди Бадб.

Загудел лифт, дверцы его разъехались, и в зал вошли растерянные, сонные и перепуганные Юлианна и Аннушка, обе босые, в одних ночных рубашках.

По бокам их ковыляли фоморы, а позади грозно выступали Ангелы с горящими мечами.

По залу прошелестел шепот удивления.

Когда Ангелы вышли из лифта, в кабине остались четыре боуга: они держали на плечах мохнатый хоббичий сапог. На боугов никто внимания не обратил.

Шепот в зале сменился возгласами удивления.

— Вы только взгляните на Юлианну — она раздвоилась!

— Какой талант пропал даром!

— Всего лишь первокурсница — непостижимо! Да, Келпи — это школа!

Леди Бадб поднялась со своего трона.

— Юлианна! Неужели мы в тебе ошиблись? Как тебе удалось так удачно раздвоиться? Отвечай!

— Бабушка! Батюшка! — крикнули Юлька и Аннушка, не обратив внимания на слова леди Бадб. Они хотели броситься к бабушке и отцу Василию, но фоморы крепко ухватили их за плечи и заставили остаться на месте.

— Отвечай, Юлианна, — повторила леди Бадб и нахмурилась.

— Я вам ничего не скажу! — в один голос ответили Юлька с Аннушкой.

— Ну что ж, — сказала леди Бадб, — нет особой необходимости слушать твои оправдания. Можешь оставаться в этом виде — Самхаин нам скажет спасибо за двойное подношение. Верховный друид Финегас, вам вести суд! Надеюсь, вас не смутит, что преступница оказалась в двух экземплярах? Начинайте, прошу вас.

Финегас вышел вперед и уставился на сестер.

— Леди Бадб! Это не одна мышка… то есть это вовсе не преступница в двух экземплярах, а две разные девочки. Вернее, одинаковые… О великий Самхаин, я совсем запутался! Простите, моя леди. Эти девочки — сестры-близнецы, и одна из них не в нашей власти. Та, которая пришла сюда не по своей воле.

По залу пролетел удивленный шепот.

— Эти девочки мои внучки, сестры-близнецы Юлия и Анна! — сказала бабушка, поднимаясь с места. — Их часто зовут одним именем Юлианна. И обе они не в вашей власти: они хорошие девочки и настоящие христианки.

— Одна из них пришла сюда по своей воле, — возразил друид.

— Я утверждаю, что это не так! Чужая злая воля привела ее сюда! — решительно заявил отец Василий и тоже поднялся с места.

— А я прорекаю, что одна из них здесь по доброй воле! — закричал друид; он заметно нервничал, продолжая переводить глаза с одной сестры на другую.

— Анна попала в Келпи случайно, а Юлия пришла сюда, чтобы спасти сестру, — не сдавалась бабушка.