Меган глубоко вздохнула.

— Ты объяснишь?

Нед подумал, что за этим вопросом стоит очень многое. Двадцать пять лет. Есть разные способы измерить то, что можно назвать очень долгим временем.

Он увидел, как тетя еще раз кивнула, а потом резким движением выдернула другой кинжал из плеча Кадела. Он никак на это не реагировал.

— Это упражнение в идиотизме доказывает только, — мрачно произнесла Ким Форд, отрезая тем же кинжалом рукав рубашки Кадела, — что даже две тысячи лет и множество жизней не способны прибавить мужчинам хоть чуточку ума.

Ее сестра рассмеялась.

* * *

Нед искоса взглянул на Кейт Уэнджер. Они прошли по дальней стороне бассейна и подошли к кустам лаванды, освещенные последним светом дня. Там еще не распустились цветы; очевидно, они появятся в конце июня.

Солнце уже село. Пурпурные и розовые полосы уже начали бледнеть в небе над Эксом. Луна стояла над лесом за подъездной аллеей. Он слышал пение птиц.

Было холодно. Нед сходил наверх и принес Кейт свою фуфайку с капюшоном. Рукава оказались слишком длинными; ее руки прятались в них, как у ребенка, манжеты болтались. Он помнил, что сам иногда выглядел так же. Мать обычно покупала ему одежду на размер больше и вдвое подворачивала манжеты и низ брюк.

Мать была в доме, бинтовала ножевую рану.

Сегодня Неда пытались убить. Это могло произойти и, вероятно, произошло бы, если бы дядя опоздал. Интересно, начнет ли он снова переживать те мгновения сегодня ночью, когда потушит свет в спальне?

Кейт посмотрела на него.

— Хороший тут бассейн.

— Очень холодный. Во Франции их не подогревают.

— Я знаю. Они ждут до лета. Ты плавал?

Он вспомнил войну сотовых звонков, как его бросили в бассейн. Это напомнило ему о Мелани.

— Один раз, — вот и все, что он ответил. Потом прибавил, так как ответ показался ему слишком коротким: — У нас Стив пловец. Он тут нарезает круги. У него повреждено колено, он так упражняет его.

Светская беседа. Бессмысленная. Кажется, Кейт пришла к такому же выводу. Она сказала:

— Почему они думают, что мы знаем — ты знаешь, — где она?

— Изабель? — Тоже глупый вопрос, кто же еще? — Я не уверен, что они так думают. Я считаю… — Он замолчал, стараясь выразиться правильно, стараясь найти правильную мысль.

— Что?

Нед вздохнул.

— Я считаю, что они просто пробуют все, что могут. Мы же привели Фелана в Антремон. Ты это сделала.

Кейт поморщилась.

— Я ничего не делала. Я просто думала, что тебе хочется увидеть это место.

Они зашагали дальше, подошли к западному краю владений. За проволочной оградой он видел вырытую землю, черную почву. Дикие кабаны выкапывали корни. Соседняя вилла стояла в отдалении, почти скрытая деревьями, немного ниже по склону. Там горел свет. Здесь, на ветру, они были одни.

— Ты хочешь мне сказать, что мы поднялись наверх по чистой случайности?

— Ну, да!

— А то, как ты себя вела со мной? Раньше, когда мы шли туда?

Она посмотрела за ограду.

— Это произошло совершенно случайно.

— Да. Это была Мари-Шанталь, ты принимала ее флюиды. — Он покачал головой. — Кейт, эти два человека так не думают, и мы не можем. Они думают, что у нас есть какой-то другой канал.

— У тебя есть, не так ли?

Он снова вздохнул.

— Что-то есть. Наверное, Фелан пришел сюда, чтобы спросить нас или меня, а Кадел проследил за ним.

— Да. Ему не полагалось летать.

— А Фелану не полагалось бросать в него кинжал.

Они смотрели вдаль, через долину, на город внизу. Теперь там тоже зажигались огни. В сумерках город смотрелся великолепно. Нед изо всех сил пытался сформулировать мысль:

— Как ты думаешь, в древности люди выходили посмотреть на закат?

Кейт покачала головой:

— Может быть, на восход. Приближение ночи должно было их пугать. Они ей не радовались. Наступало время прятаться за стены. Запирать двери на засов. Ночью бродят всякие злые существа.

Нед задумался. Он вспомнил круглую башню, отсюда до нее легко дойти пешком. Она охраняла от нападения. Люди долго называли это место раем. За рай ведутся войны.

И за женщину. Ему было очень трудно не позволять образу Изабель заполнить все его мысли, изменить их. Как мужчины опускались перед ней на колени между факелами. Он посмотрел на Кейт, идущую рядом, в слишком большой для нее фуфайке. Такая обыкновенная, а они здесь так далеко от этого обыкновенного мира.

Нед сказал:

— Знаешь, я подумал — ты молодец, что осталась с нами. То есть положение становится серьезным. И это… это не твое…

Она взглянула на него.

— Пытаешься от меня избавиться?

Он покачал головой:

— Нет, и ты это знаешь. Но у меня такое чувство, что моя мама скоро заявит, что это слишком опасно. Она — держу пари, она захочет позвонить твоей маме или нечто в этом роде.

Кейт при этой мысли улыбнулась:

— И что именно она ей скажет?

— Не хочу тебя пугать, но… сегодня там был нож, Кейт.

— Я видела. Два ножа. И бросали их не в меня.

— Не в этом дело.

— Нед, спасибо. Все в порядке. А я остаюсь единственным человеком, кроме тебя, кто способен опознать Изабель.

Это почти правда.

— Я думаю, моя тетя может ее узнать. Понимаешь? Изнутри. Если она не поставила защиту.

— Тогда мы завтра можем разбиться на три группы. Теперь есть еще машина твоего дяди.

Она быстро соображает. Он так далеко вперед не заглядывал.

— Может быть, — ответил он. — Я не собираюсь учить тебя, что делать.

— Нед, Мелани — там, где была бы я. Ты это понимаешь. — Она снова посмотрела на луг, потемневший в сумерках и ставший коричневым и серым. — Я вчера ночью почти не спала, думала об этом. Я не могу уйти.

Нед и сам об этом думал. Как ей трудно, находясь внутри событий, просто уйти. Он тоже повернулся и посмотрел через ограду на поле.

— Ладно, — произнес он. — Собственно говоря, я рад. Рад, что ты здесь. — Некоторые вещи выговорить легче, если не смотреть на нее. — Но насчет моей мамы я тебя честно предупредил.

— Я справлюсь. А что имел в виду Фелан, когда сказал, что, конечно, ты должен был что-то почувствовать у Ле-Бо?

Нед пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Где это?

— К северу отсюда. По дороге к тем древнеримским развалинам.