паре метров от королевы, бросил на нее короткий пытливый взгляд, который она постаралась проигнорировать.

– Какая удача. Саймон, вы очень догадливый.

– Не стоит, мэм. Это моя работа.

– А в чем именно заключаются эти два и два, которые вам удалось сложить? – спросила она.

– На тот момент мы уже были уверены в том, что миссис Харрис погибла от рук Фергюсона. По странному стечению обстоятельств она была также знакома и с мистером Харви, которого я совершенно случайно встретил во дворце, предположительно в ту самую ночь, когда, скорее всего, был убит сам Фергюсон. Другими словами, мэм, мне подсказывало чутье. Это трудно объяснить. В любом случае, я поделился своими догадками со старшим инспектором, и он любезно согласился навестить мистера Харви и продолжить расследование в Котсуолдсе. Тогда нам казалось, что его преступная деятельность ограничивалась участием в банде браковщиков, однако полиции удалось сделать очень важное открытие.

Дальше историю продолжил Стронг.

– Когда мы прибыли на место, дом Харви оказался заперт, а сам он не отвечал на звонки, поэтому я запросил ордер на обыск. Хозяина дома не было, но мы все же нашли кое‑что интересное. – Он сделал паузу, наслаждаясь интригой. – И по‑настоящему важное, мэм. В гостевой спальне на втором этаже под кроватью стояла коробка, а в ней лежало нечто, завернутое в одеяла.

На лице королевы отразилось неподдельное изумление. На долю секунды она встретилась глазами с Рози, в которых читалось: “Представляете! Под той самой кроватью, на которой я спала! Как принцесса на горошине, ей-богу, вот только горошина оказалась огромная, и я ее не заметила”.

– Две оригинальные картины семнадцатого века! – радостно объявил сэр Джеймс, вскочив со своего места. – Они действительно принадлежат кисти художницы по имени Артемизия Джентилески, это сразу было видно по безупречной технике. В доме Харви висело множество хороших картин, но эти – самые ценные. Мы отправили их на экспертизу в Королевский фонд коллекций. Оказывается, это те самые два портрета из четырех, найденных в Хэмптон-Корте.

– Синтия Харрис как‑то с ними связана?

– Ах да! – воскликнул сэр Саймон, вспомнив, что наступила его очередь продолжить рассказ. Все остальные приготовились внимательно его слушать. – В начале своей карьеры она была экспертом по творчеству Артемизии Джентилески, – объяснил он.

– Позвольте мне кое‑что добавить, – вмешался суперинтендант и, сверкнув пуговицами на мундире, повернулся к королеве той стороной, которая выгоднее всего подчеркивала его точеный подбородок. – Поскольку сэр Саймон из скромности умолчал этот факт, я хотел бы подчеркнуть, что именно его невероятная бдительность и поразительное внимание к деталям позволили нам так быстро собрать воедино все кусочки этой головоломки. Мы будем рады принять его на службу, если когда‑нибудь у него возникнет такое желание. – Он выдержал паузу, затем улыбнулся и откинулся на спинку стула.

– Ну что вы, перестаньте, – взмолился сэр Саймон. – Мне просто повезло. Босс знает, что я всего лишь простой флотяга.

– Побольше бы нам таких простых, – сказала королева, ободрительно улыбнувшись ему. – Пожалуйста, продолжайте.

Сэр Саймон снова смущенно махнул рукой.

– Хорошо, итак. Дело в том, что подруга миссис Харрис недавно отправила вам открытку, на лицевой стороне которой была изображена картина Джентилески. И я совершенно случайно узнал – если не ошибаюсь, об этом мне сообщила Рози, – что миссис Харрис изучала творчество этой художницы.

– Надо же, как интересно.

– Тогда я обратился к хранителю. Ему можно доверять, мэм. Он выяснил, что в восьмидесятые, когда миссис Харрис работала с Харви, в ее рабочие обязанности входило посещение апартаментов в Хэмптон-Корте, которые вы, Ваше Величество, пожаловали пожилым джентльменам и леди, с целью узнать, на каких сундуках с сокровищами они, сами того не подозревая, могли сидеть. Обычно она ездила туда на велосипеде. Четыре портрета, о которых уже шла речь, висели в столовой, которая к тому моменту не использовалась уже несколько десятков лет. У миссис Харрис глаз был наметан: она могла безошибочно определить качество работы. Кроме того, она не только заранее знала о существовании этих портретов – она их и обнаружила.

– Что ж, – сказала королева со вздохом. – Такого я не ожидала.

– Удивительная история, правда? В те дни в Хэмптон-Корте в любой момент мог начаться пожар, так что можно даже сказать, что она спасла эти картины. А потом они исчезли.

Пока сэр Саймон рассказывал о том, как картины были украдены, подделаны, а затем заменены известными ей удручающими копиями, королева слушала его с любопытством, которое затем сменилось изумлением и, в конце концов, горькой досадой. В действительности все оказалось так, как она и предполагала. Полиции даже удалось разыскать племянницу копировщика.

– Естественно, он сказал ей, что это была одна из лучших его работ, – объяснил сэр Джеймс. – Его нанял Харви, они были знакомы еще со времен учебы в институте искусств. Сложность состояла в том, что подделки должны были походить на современные копии, так что копировщик специально нарисовал их довольно посредственно. Он рассказывал племяннице, что представлял себя скучающей графиней при дворе Карла II, которая от нечего делать отрабатывала технику работы маслом.

– Харви водил знакомство со всякими сомнительными личностями, – добавил Стронг. – В юношестве это можно было объяснить тягой к приключениям, но, похоже, что с возрастом он все так же был готов без раздумий пойти на риск.

– И на преступление, – заметила королева.

– Так точно, мэм, – согласился Стронг. – На продаже двух оригинальных картин Джентилески ему удалось заработать что‑то около семидесяти тысяч фунтов…

– На продаже моих картин?

– Все верно. А две другие Харви оставил себе. Но семьдесят тысяч по тем временам – не так много. Так что их хватило только на первый взнос за частный дом. Вскоре после этого он женился и попытался создать впечатление, что деньги достались ему от жены, но это было не так. Ее семья всегда считала, что он довольно опасный тип.

– Похоже, все так думали, – заметила королева. – Кроме нас.

– Единственное, чего мы не знаем, – признался Стронг, – так это то, почему миссис Харрис тридцать лет спустя вдруг снова появилась в его жизни. Честно говоря, когда сэр Саймон сообщил нам о том, что Синтия Харрис и Шолто Харви как‑то связаны, моя первая мысль была – романтические отношения, и Харви убил Фергюсона, чтобы отомстить за нее. А потом мы нашли картины, и у меня в голове возникла совсем другая теория. Мы подозреваем, что она могла шантажировать его, возможно, через Фергюсона.

– Вот как. – Королева снова бросила взгляд на Рози, которая принялась рассматривать свои туфли.

– Пока это только предположение, – продолжил Стронг, – но мы точно знаем, что в июле Эрик Фергюсон и Шолто Харви