но Вергилий не сдавался. С каждым движением лезвие проникало всё глубже. И лишь когда Ямато вошло наполовину, Волан-де-Морт призвал всю свою мощь, что прошлась вперёд.

Мощная волна тёмной магии словно снимала кожу с рук Вергилия. Он терпел, держался сам и сдерживал магию Лорда, но концентрация с обеих сторон оказалась слишком большой. Раздался сильный взрыв, разбросавший обоих противников в разные стороны. Когда пыль уселась, очевидцы могли наблюдать следующую картину: Тот-Кого-Нельзя-Называть, смотрел на своего противника, коим оказался подросток, со смесью ужаса и ненависти. Казалось, будто он попал под Хогвартс-Экспресс, настолько потрёпанным тот выглядел.

Сам Ворон, стоя на одном колене, опираясь на свой меч, тяжело дышал и смотрел на Лорда с желанием уничтожить. Обе его руки, от кончиков пальцев и до плеч, были покрыты сетью сильнейших ран, кровь из которых не текла. Она мгновенно испарялась, отчего вокруг него сейчас витал кроваво-красный пар. Вся одежда была в опалинах, но казалось, что Адское Пламя ему толком и не навредило.

Не говоря ни слова друг другу, Волан-де-Морт исчез, после чего Вергилий позволил себе потерять сознание. Атака была отбита, хотя некоторые демоны и остались запечатаны на уровнях Министерства, но какой ценой?

Глава 12. Решение и свобода

Пробуждение было не слишком приятным. Болело буквально всё, словно его запихнули в мясорубку и прокрутили в ней. Впрочем, оно и понятно — Лич, даже не полностью вошедший в силу, составляет огромную проблему даже для высших демонов, из-за их магии. Она слишком непостоянна, постоянно меняющаяся, и предугадать её течение в теле Лича очень тяжело, к тому же, их магия способна паразитировать на противниках. И не только. Личи способны тянуть магию, как это Том делал в Министерстве, вытягивая магию из своих рабов через Чёрную Метку. Проще говоря, в тот день Вергилий сражался со всеми Пожирателями и их Хозяином разом.

Таким демонам, как Спарда или Мундус, справиться с ними достаточно легко, так как их сила гораздо выше, они могут подавить магию, заставить работать так, как им надо. Проще говоря — Лич становится обыкновенным, пусть и сильным, некромантом-нежитью. Вергилий же пока на такое был не способен, так что приходилось изворачиваться в бою, как только можно. И надеяться он мог лишь на себя и Ямато.

Медленно открывая глаза, сын Спарды стал осматриваться. Так, палата больницы Святого Мунго, причём особая палата. Никто посторонний, без специального разрешения полученного лично у министра и главного целителя, пройти сюда не мог. Так что обычные маги и репортёры прийти сюда не могут. А вот возле палаты кое-кто стоит. Так, и что он тут делает?

Принять сидячее положение получилось не сразу. Рёбра, из-за замедленной регенерации, всё ещё не срослись, поэтому и болели, впрочем, он пусть и медленно, но восстанавливался. А ещё, ему очень сильно хотелось есть и спать. Для регенерации нужна энергия, а где ещё её ему взять? А ещё некоторые в Хогвартсе удивлялись, почему он так много ест (в основном после работы). Да и Лили всегда смотрела на него с удивлением, когда тот готовил. Достаточно много и очень питательно. Ладно, пора пообщаться с гостем.

— Доброе утро, мистер Бедфорд, — раздался голос директора Хогвартса спустя четыре минуты после пробуждения полудемона.

— Доброе, директор Дамблдор, — потирая шею, отозвался Вергилий. — Долго я спал?

— Чуть больше трёх дней. Целители удивлены скоростью вашего восстановления, так как с такими ранами обычный маг не выжил, или стал бы сквибом. Вам повезло, мистер Бедфорд.

— Это не везение. Я прекрасно знал, на что шёл, и что должен был сделать. Жаль, что сделать удалось лишь наполовину.

— Об этом я и хотел поговорить с вами. Как и насчёт вашего Альтер-эго. Если вы, разумеется, не против.

Вергилий, вновь потерев шею (как же он не любил такое состояние), осмотрел себя. Руки были перевязаны от кончиков пальцев до плеч, к тому же они чуть горели. Понятно, вся регенерация уходит именно на это восстановление, ведь именно здесь самые сильные повреждение. Том пытался паразитировать на его магии, но…прокололся. Ещё не понял, с кем связался. Так что его сущность уничтожает паразитирующую магию.

— С удовольствием, но лучше будет, если позвать министра Дженкинс и мистера Крауча, — произнёс, наконец, парень, вызывая Патронус. Руки дёрнуло от боли, но Вергилий практически не вздрогнул.

Серебряный ворон улетел, и оставалось лишь ждать. Прошло минут восемь, прежде чем полудемон ощутил знакомые потоки магии. Значит, они выжили. Хорошо.

— Вергилий! Слава Мерлину!

— Тихо, Джин. Я живой, так что не стоит беспокоиться.

— Живой. Хотя не должен был, с такими ранами! — жестким голосом сказала министр, тут же расслабляясь. — Ты сильно пострадал, Вергилий, целители вообще не рассчитывали на твоё пробуждение.

Полудемон пожал плечами. Ну что он мог сказать? Что сына Спарды не так легко убить? Хотя и приятно, что о тебе беспокоятся.

Дальше пришлось рассказывать, рассказывать и рассказывать. Вначале про то, как он оказался втянут в эту войну (естественно, была скормлена история, которую тот разработал вместе с Дженкинс), после чего пошёл разбор сражения. Скорость Вергилия и Тома была слишком большой, люди не могли уследить за ними, пришлось чуть ли не поминутно рассказывать о бое. Про Адское пламя вышло вообще интересно — лица его гостей вытянулись, особенно у Дамблдора, когда Вергилий рассказал, что большую часть заклинания он попросту поглотил, а остальное направил на тёмного мага.

— Я рассчитывал подавить его магию, причём полностью. Если бы всё получилось, у нас остался бы обычный недозомби, которого можно было спокойно убить или даже сжечь. Но…частично я своё задание выполнил.

Взгляды директора и Крауча чуть ли не сверлили его, заставляя чуть ухмыляться.

— Волан-де-Морт ослаб. Я не смог полностью лишить его сил, но ослабил примерно процентов на пятьдесят. Он всё ещё силён и опасен, лезть на него не стоит, но думаю, нам удалось выиграть примерно полгода-год, прежде чем тот вернёт хотя бы половину потерянного. Война не окончена, Пожиратели и дальше будут продолжать свои акции, чтобы показать свою силу, но у нашей стороны есть время, чтобы нарастить боеспособность.

Если бы кто-то мог почувствовать то, что чувствует Вергилий, то отметил его странное состояние. Лёгкое недопонимание, подозрение, желание потребовать ответы. Впрочем, сделал он всё по-другому.

— Мордред и Моргана, — потрясённо произнёс Крауч. — Ты смог его ослабить? Того, кто столько времени терроризирует наш мир? Но как?!

— Хм. Скажем так — это мой родовой дар, — пожал плечами Вергилий, щёлкнув пальцами. В его руке материализовалась катана, но вот