Сцена, по размерам напоминающая почтовую марку, совершенно не годилась для активных движений, и Роберту действительно приходилось стоять по стойке смирно. Он сравнивал ощущения с пребыванием в смирительной рубашке, как, впрочем, и зрители в тесном зале.

24 марта 1971 года, на следующий день после шоу в «Marquee», которым официально завершался клубный тур, Шарлотта Мартин родила Джимми дочь. Они назвали ее Скарлет Лилит Элейда Пейдж. Гитарист недолго пробыл в роли родителя и вскоре заперся в студии «Olympic», пытаясь спасти сведение

. Несмотря на все старания, альбом не оправдывал его ожиданий. Профессиональный слух Пейджа улавливал массу технических помарок. Вскоре он совсем пал духом. «У меня просто не хватило времени, чтобы сделать все как следует. Я совершенно разбит. Мы так долго им занимались, что я больше не в силах его слышать», – жаловался Джимми.

В «Atlantic Records» теряли терпение. Led Zeppelin собирались в тур, и компания настаивала на выпуске нового продукта. Но обстоятельства складывались так, что пластинка могла увидеть свет не раньше осени 1971 года, то есть по окончании больших американских гастролей.

Группа отправилась в Европу, где, оттачивая новый материал, выступила на нескольких крупных площадках. Необходимо было понять, как в живом исполнении прозвучат еще не вышедшие «Misty Mountain Hop», «Four Sticks», «Black Dog» и «Stairway». Опыт оказался полезен, и зрители тепло приняли новый материал. Например, в Дании зрители пришли в восторг, если не в экстаз. Зато в Италии все полетело к чертям.

5 июля 1971 года в Милане Led Zeppelin закрывали финансируемый итальянским правительством фестиваль «Cantagiro Cantamondo». Перед ними выступали девять местных команд. Но дурное предчувствие появилось еще до прибытия на север Апеннин. Питер Грант вспомнил четырехмесячное турне по Италии, состоявшееся в 1950-х с «Ви» Вилли Харрисом по прозвищу «дикий британский рокер», и «знал все об этом сомнительном месте». Чтобы развеять свои опасения, Грант «потребовал деньги вперед и заранее озаботился обратными авиабилетами» на случай, если Led Zeppelin придется поспешно бежать. Когда минивэн группы подъехал к овалу велодрома «Velodromo Vigorelli», где в 1965 году выступали The Beatles, обстановка уже не предвещала ничего хорошего. «Мы увидели спецназ», – вспоминал Джимми. А еще огромное количество вооруженных солдат в полном боевом снаряжении. Казалось, здесь проводят кастинг на участие в гладиаторских боях. «Если бы все наши концерты так хорошо охраняли, я бы чувствовал себя намного спокойнее», – заметил Рикардо.

Его радость оказалась, как минимум, преждевременной. Сидя на жаре и слушая нескончаемые сеты манерных итальянских групп, зрители теряли терпение. Все они пришли на Led Zeppelin. По мере того, как в толпе росло напряжение, все больше и больше блюстителей порядка проходило в чашу стадиона, занимая его по всему периметру.

Ситуация накалилась еще сильнее, когда Led Zeppelin наконец вышли на сцену. После нескольких песен Джимми заметил «дым в дальнем конце арены». По просьбе промоутера, Роберт то и дело просил фанатов перестать зажигать фаеры, а затем музыканты «поняли, что источник дыма не огонь, а слезоточивый газ, который полиция распыляла на трибуны».

У музыкантов слезились и болели глаза, но они продолжали играть, пока из толпы на сцену не полетела пивная бутылка и попала в лоб Мику Хинтону, роуди Бонзо. Примерно в это же время неизвестный бросил баллончик со слезоточивым газом, и он взорвался прямо перед сценой.

«Все! Заканчиваем», – крикнул Джимми остальным музыкантам.

Прежде чем они смогли выбраться в безопасное место, произошел страшный взрыв, когда «одновременно взорвались тридцать или сорок баллонов со слезоточивым газом». Зрители бросились к сцене, копы кинулись следом. Теперь каждый отвечал сам за себя.

«Все куда-то бежали, – вспоминал Роберт. – Мы со всех ног неслись по подземному переходу, вслед за нами пустили слезоточивый газ».

Тучный Джи не мог быстро бегать. Пока они пробирались сквозь заполненный дымом туннель, Рикардо и раненый Мик Хинтон прикрывали его с двух сторон. Но куда идти? Никто не знал.

«Это был ад. Укрываться от долбанного газа было негде», – вспоминал Джимми.

Наконец музыканты вместе с роуди добежали до гримерки. «Я забаррикадировал дверь шкафчиком с медикаментами и сказал всем обернуть головы влажными полотенцами», – рассказывал Роберт. На помощь с кислородом поспешила медсестра, но это особо не помогло. «Затем кто-то с улицы разбил окно и закинул в гримерку еще пару баллончиков [со слезоточивым газом]».

Казалось, прошла целая вечность, пока прибывший наряд полиции не вывел «Цеппелинов» и их свиту со стадиона.

Обратный перелет в Лондон прошел в гнетущей атмосфере. Никто не говорил вслух, но терзался от одной и той же мысли. Уже через месяц Led Zeppelin предстоял длительный тур по Америке, после которых группу ждали гастроли по Японии и малым городам Англии, всего – сорок три концерта до конца года.

Каждый участник молча задавался вопросом: как долго они смогут выдерживать этот сумасшедший темп?

[2]

Гастроли стали изматывающей рутиной. Популярность Led Zeppelin стремительно росла, и на летних американских концертах 1971 года регулярно происходили беспорядки. Билеты раскупались быстро, и толпы не успевших приобрести билет фанатов пытались прорваться на стадион силой. В попытках обеспечить безопасность, концерты то и дело останавливались, увеличивая продолжительность от двух с половиной до трех часов, как никогда истощая голосовые связки Роберта.

Приятные перемены группе подарила Япония. 23 сентября 1971 года Led Zeppelin выступили в Будокане, культовой арене для соревнований по единоборствам, где какое-то время существовало «табу» на популярную музыку. «Играя перед японской аудиторией, мы испытали шок», – вспоминал Джимми. Действительно, такое поведение публики они видели впервые. Зрители не передавали друг другу бутылки с виски или косяки с травкой, не жгли фаеры и фейервеки, не свисали с балконов и не забирались с ногами на свои места. Они отнеслись к группе так, как к ней еще никто никогда не относился, – с уважением. Японцы тихо сидели на креслах, вежливо и не очень долго аплодируя после каждой песни. Никто не кричал: «еще!» или «мы вас любим!» или «Давай “Whole Lotta Love”!». Вот это да! «Тишина в зале даже немного пугала», – говорил Джимми.

Зато за кулисами эмоции били через край. Отыграв основной сет, музыканты обсуждали, что они могли бы сыграть на бис. Роберт, певший три часа кряду, колебался. «Я больше не могу, у меня пропал голос!» – взмолился он.

Бонзо поддел земляка в духе старого-доброго Мидлендса. «Раньше нас это не парило, ведь ты всегда поешь так себе. Просто выходи на сцену и красуйся как всегда», – сказал он.

Плант хотел ему врезать, но промахнулся, тогда как кулак Бонэма попал в цель. Роберт исполнил «Communication Breakdown» с распухшей губой.

«Парни просто развлекались. Никто и