Твои слабости – ее слабости.

* * *

Скрипнули кованые ворота, шаги зазвучали по плитке. Дверь в кухню открылась. Вошел старик, чьи волосы поседели, но кожа все еще была яркой и темной, он держался прямо и излучал энергию. На нем был светлый льняной костюм, брюки с отворотами и высокой талией, шелковая рубашка с открытым воротом. За ним следовал местре Жинга. По каждому движению учителя было понятно, насколько высоко он чтит гостя. Марселина почувствовала, что нужно встать. Старик пожал ее руку и тяжело опустился на кухонный стул.

– Добрый вечер, сеньора Хоффман. Рад видеть вас в добром здравии. Я тот самый человек, что заставил рыдать всю Бразилию.

12 февраля 2033 года

Два человека на такси. Два на метро, по четвертой линии, на разных поездах. Два в фургоне – тут самый большой риск; двое уже выехали на трейлере. Эдсон на мотоцикле. Позже всех Фиа. Через час она сядет в микроавтобус и отправится на встречу в заброшенный торговый центр. «То же шоу, по сути, – думает Эдсон. – Все дело в хореографии». Каждый игрок снабжен одноразовым клонированным идентификатором и тщательно «деарчидирован». Счет за услуги Амилкара и мистера Смайлса съел львиную долю призовых денег за «Мир где-то», но даже несмотря на это Эдсон вцепляется в паренька за рулем мотоцикла, пока тот несется между полосами, и воображает, как когти Ангелов Постоянного Надзора добираются до почек.

Эфрин проверил ресторан за тридцать шесть часов до часа Х. Длинные столы, чистые кафельные полы, хорошая еда, и никто не лезет не в свое дело. Теперь в обличье Эдсона он занимает большой столик у окна. Автомобильная площадка тянется от входа до домов через квартал напротив, они войдут с черного входа.

Сначала приходят Эмерсон и Большой Стейк. Рукопожатие, съедают ужин с высоким содержанием углеводов и низким содержанием белков. Потом появляются Эдмилсон и Шоколадный Джек, вот и все механики в сборе. Первый реальный риск в том, что все их оборудование спрятано в фургоне с фальшивыми номерами, припаркованном на улице. Никто не должен заинтересоваться, но Эдсон постукивает длинными острыми пальцами друг о друга в тревоге.

– Вот, закажите себе чего-нибудь, – Эдсон пододвигает рулон реалов механикам. Сам он не ест, он собрался с коражозу[216], когда расплатился с водителем мотоцикла, теперь его тошнит. Желудок вздымается при виде механиков, уплетающих мясо шурраску. «Успокойся, Эдсон». Вагинью и Фуракан на грузовике будут на месте в назначенный час. Где Индюк и Вкусняшка? Он проверяет, который час, в углу айшэдов. Фиа уже покинула фазенду. Мистер Персик высадит ее у автобусной остановки в Итапарака. Что-нибудь до города идет каждые две минуты. Он выбрал старый торговый центр, потому что комплекс огорожен, и там нет камер, но здание большое, на отшибе, полно всяких фриков, и Эдсону не нравится, что Фиа будет торчать среди них слишком долго.

Где же Индюк и Вкусняшка?

И тут коражозу Эдсона вздрагивает и испаряется. Шесть копов только что вошли в ресторан, уселись за стол, с огромными пушками на поясах, и изучают меню.

* * *

Два прощания.

– Привет, мам.

В Сидаде-де-Лус есть традиция: каждый день на закате женщины выходят из своих домов прогуляться. Поодиночке или парами, по трое или четверо, в кроссовках, которые надевают только по этому поводу, расставив локти, чтобы поддерживать аэробную способность[217], они идут по благословленному временем маршруту: по извилистой главной дороге, старому шоссе, которое тянется параллельно родовии, длинному медленному подъему по Руа Паулу Мендес, где по причине экономической гравитации задержались лишь магазины автозапчастей и ветаптеки. Мужчины – обычно они помоложе или недавно развелись – тоже отправляются на прогулку. Выходят на полчаса позже и всегда идут в противоположном направлении, чтобы встретиться с женщинами лицом к лицу.

Из быстрого немецкого автомобиля Эдсон увидел дону Ортенсе и ее соратниц по прогулке у ветеринарной аптеки «Счастливые коты» и припарковался у тротуара рядом. Дона Ортенсе всматривается под поля его белой сутенерской шляпы.

– Эдсон? Это ты? Решил приехать сам и повидаться, а не посылать этого неуча Вкусняшку за своей одеждой?

– Да ладно, мам, ты же понимаешь, что я в беде.

– Понимаю, в этом и проблема. – Ее подружки смотрят на него, словно копы или коллекторы.

– Мам, тут не самое подходящее место.

Эдсон открывает дверцу, и дона Ортенсе проскальзывает в салон, проводит рукой по кожаной обивке:

– Хорошая машина. Твоя? Где ты ее взял?

– У знакомого. Мама, мне нужно уехать.

– Я так и знала.

– Очень-очень далеко. Я не знаю, сколько буду отсутствовать, но долго.

– Ох, Эдсон, милый. Но ты мне звони, сообщай, что ты в порядке.

– Я не смогу, мам, – Свет быстро тает, и в темноте автомобиля за тонированными стеклами в редком уличном освещении Эдсону кажется, что мама молча плачет.

– Там что, телефонов не будет, в том месте, куда ты собрался? Ну письмо – хоть что-то.

– Мама.

– Эдсон? Ты меня пугаешь.

– Со мной все будет хорошо, и я вернусь. Обещаю. Я найду дорогу домой. Пока что не вписывай меня в свою Книгу.

– Я ничего не могу сказать?

– Нет. Ничего. А теперь поцелуй меня, я подброшу тебя домой или хочешь остаться с девочками?

– На такой огромной шикарной машине, как эта? Вези до дома, – велела дона Ортенсе.

* * *

И снова прощание.

– Это, наверное, самая романтичная идея, какую я слышал за всю свою жизнь, – сказал мистер Персик.

География – это не всегда пространный и медленный предмет, царство геологических эр и плит земной коры. Иногда что-то возникает за одну ночь: новую зеленую зону, к примеру, на следующее утро пересекают тропинки, всегда мистическим образом повторяющие кратчайшие маршруты до магазинов или автобусной остановки. За те несколько дней, пока Фиа скрывалась на фазенде Алваранга, старый сушильный сарай, куда на зиму убирали шезлонги, превратился в убежище для Сестинью и мистера Персика.

– Они в последнюю очередь подумают, что мы отправимся туда, откуда она прибыла.

– А ты, Сестинью? Судя по всему, там несладко, в ее мире. Серые небеса, загрязнение, расшатанный климат.

Мир Фии странный и враждебный, но в этих различиях скрываются возможности, которые умный и деловой человек может использовать, чтобы заработать. Пока там есть остров Ильябела и океан, готовый лизать фундамент дома, Эдсон готов. Просто его мечты чуть сместились.