польку-бабочку и спеть похабную частушку. Тем более сейчас он не в реальности, а в возможном будущем. Но не хочется, упорно не хочется. Зрелище само по себе жуткое, ведь не так давно это была дорога живых людей. Хотя, конечно, вряд ли в подземном бункере осталась хотя бы одна живая или неживая душа.

Силы вон. Буквально через десяток метров Виант перешёл на неторопливый шаг. Так, конечно, он сумеет обследовать гораздо меньшую территорию. Но, опять же, сон на пустой желудок. Если в ближайшие десять минут он как следует не пожрёт, то дальше будет только хуже. Впрочем, вот уже склад, точнее, что от него осталось. Створки ворот, что не так давно надёжно перегораживали вход, всё так же прислонены к стенкам туннеля. Из последних сил Виант перевалил через порог. Вот и пункт обороны. В воздухе уже более чем отчётливо ощущается трупный запах. Но это не важно. Ящик стола всё так же распахнут. Это хорошо, это хороший признак. Хрустальная сфера возможного будущего тихо лопнула.

– Чисто, – Виант распахнул глаза. – До самого склада мы дойдём без проблем. Правда, там ужасно воняет, убитых солдат так никто и не убрал. Пошли.

Инга явно хотела что-то сказать, даже возразить, но молча двинулась следом за Виантом без каких-либо вопросов. Впрочем, понятно, что у напарницы на уме. Трупный запах – это далеко не самый приятный запах. Но выбора нет.

Переход до склада в реальном времени дался Вианту ещё тяжелей, чем разведка в вероятном будущем. Но выбор небогатый: он либо дойдёт и пожрёт, либо ляжет и сдохнет. Что, что, а Вианту как никогда ранее захотелось жить. И уж точно у него нет ни малейшего желая тупо сдохнуть от голода и жажды.

Пункт обороны остался таким, каким Виант его видел во время разведки в возможном будущем. Кровавые лужи на полу окончательно высохли, но ступать по бурой корочке всё равно противно. Лишь со второй попытки Виант сумел забраться на стол и спрыгнуть в выдвижной ящик. Гора с плеч, Виант слабо улыбнулся. Початая бутылка с водой никуда не делась. Роботам она ни к чему. Зато жажда будто специально разожгла в горле доменную печь и принялась тереть стенки пищевода очень грубой наждачкой.

– Давай, ты первая, – прохрипел Виант.

– Может, ты? – неуверенно возразила напарница.

– Инга, – Виант невесело улыбнулся, – пользуйся случаем, пока я изображаю из себя джентльмена, или уже забыла, как я чуть было не придушил тебя?

– Такое забудешь, – в свою очередь невесело улыбнулась Инга.

Передние лапы с трудом провернули пластиковую крышку на опрокинутой набок бутылке. В сложенную лодочкой обёртку из-под «Армейского рациона №1» закапала вода. Виант с трудом сглотнул. При виде больших прозрачных капель жутко захотелось спихнуть самым грубым образом напарницу в сторону и самому припасть к живительной влаге. Но нельзя! Виант отвернул голову. Пусть он в шкуре крысы, но это не значит, что он и по жизни должен вести себя как крыса. Как раз подобные мелочи, как дать женщине напиться до отвала первой, и делают его человеком, мужчиной, защитником, в конце концов.

Напарница невыносимо долго лакала и лакала из импровизированной поилки. Но иначе нельзя. Четырёх месячное путешествие по Ксинэе приучило Ингу пить не удовольствия ради, не сколько хочется, а сколько влезет. Но вот, наконец, напарница отвалила в сторону. В свою очередь Виант напился до отвала. Доменная печь в горле погасла, зато желудок размял пудовые кулаки и принялся дубасить позвоночник. Вот так всегда, Виант тщательно завернул пробку на горлышке бутылки: сначала хочется пить как из пушки, а потом жрать как из трёх пушек.

Это даже хорошо, что они так и не успели перетащить все пакеты с «Армейским рационом №1» в нычку под полом по ту сторону разгромленных ворот. Виант тут же схватил «пирожок», тонкая оболочка тихо треснула. Первый самый вкусный кусочек ухнул в желудок. Блаженство! Виант закатил глаза. Рядом во всю пирует Инга. Впрочем, пусть напарница торопливо грызёт мягкий брусок псевдохлеба, однако не забывает то и дело поднимать крошки и бросать их в рот. Экономия, понимаешь.

Как обычно, Виант нажрался до самых ушей. Последняя уже откровенно противная на вкус крошка мягкого брусочка едва не выскочила наружу через нос. Зато желудок не просто забит, а ещё и утрамбован едой. Виант блаженно рыгнул. И тут же вырубился прямо на пустой обёртке из-под «Армейского рациона №1».

Повторное пробуждение оказалась не в пример приятней предыдущего. Виант потянулся всем телом, позвонки смачно хрустнули. Получилось не очень хорошо, Виант перевернулся на лапы. В иной ситуации такой сон мог бы стоить ему жизни, но, как говорится, пронесло. А где Инга? Виант приподнялся на задних лапах. В отличие от него, напарница предпочла выбраться на более просторную столешницу и уже на ней свернуться клубком. Не иначе и её полный желудок и смазанное горло утянули в сон.

Виант выпрыгнул из выдвижного ящика стола. До чего же скучная у крыс жизнь: пожрал, попил и на боковую. И так до бесконечности, пока крысиный яд или кошка не разлучит альфа-самца с его альфа-самкой. Ладно, что там?

Слегка расфокусировать глаза. Виант развернул внутренний интерфейс игры. Перед внутренним взором возник белесый круг виртуального компаса. Стрелка в виде прямого угла упёрлась в полупрозрачную черту. Ну и хрен с ней. Сейчас гораздо важней другое.

– Тысяча чертей! – не удержался Виант, внутренний интерфейс игры пугливо свернулся.

Поперёк воли и через стиснутые зубы из глубин души вырвался крик отчаянья. Напарница тут же зашевелилась.

– Вот, вот, – Инга, лёжа на спине, потянулась всем телом. – До точки выхода 125 километров.

– 125 сраных, долбанных, чёртовых, проклятых километров, – уточнил Виант.

– А ещё голодных и радиоактивных, – добавила Инга. – Виант, как думаешь, там, на поверхности, – указательный палец напарницы уставился в свод туннеля, – крыса уже стала деликатесом, или ещё нет?

– Всё шутишь, – зло бросил Виант.

Это в мирное время, когда у людей во всех направлениях ездили поезда и машины, 125 километров было почти рядом, рукой подать. Ну, ладно, пусть не рукой подать, но уж точно не причина впасть в чёрную депрессию. Теперь же 125 километров похожи на бездонную пропасть с отвесными стенами. Иначе говоря, это страшно далеко. Для человека на его двоих и то далеко, а для крысы на её четырёх и того дальше.

– Далековато будет, – произнесла Инга. – Но