надо первым. И если ядерная война, которую стремятся развязать в Вашингтоне и во всем «коллективном бессознательном» англосаксонском Западе, также неизбежна, то мы, повторю еще раз, как жертва агрессии, как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут. Потому что они даже раскаяться не успеют.

Выступление Грачева, руководителя Управления «К», было коротким и касалось первого легендарного чекиста СССР

— Формирование в структуре отечественных органов безопасности подразделений контрразведки напрямую связано с именем наркома путей сообщения СССР, руководителя Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем и председателя Высшего Совета Народного хозяйства Феликса Эдмундовича Дзержинского. Именно «Железный Феликс» считается создателем советских органов безопасности и разведки. Его фраза о том, что «чекистом может быть человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», стала крылатой. Добавлю, что в этом году 11 сентября исполнится 145 лет со дня рождения Дзержинского. И мы не должны пройти мимо этой даты. А со временем, я уверен, восстановим и его памятник на Лубянке.

Далее последовали другие выступления, вручение наград ветеранам и действующим контрразведчикам. Грачев сидел в первом ряду. Когда с трибуны прозвучала его фамилия, он упругой походкой, бодро, несмотря на свой возраст, поднялся на сцену. Президент России вручил ему орден «За заслуги перед Отечеством» II степени, памятную медаль «100 лет российской контрразведке» и грамоту «Почетный сотрудник ФСБ». Пожал руку и что-то шепнул на ухо. Грачев улыбнулся, ответил и вернулся на свое место, все той же быстрой походкой. Нельзя задерживать церемонию награждений.

Спускаясь со сцены, Сергей Витальевич заметил в задних рядах знакомое лицо. Несмотря на то, что этот человек был в медицинской маске, как и некоторые другие, хотя носить их было больше необязательно, не узнать его по шевелюре «а ля Борис Джонсон» было нельзя. Тот тоже его увидел и приветливо помахал рукой. Показал знаком, что будет ждать его на выходе, в вестибюле.

Праздничная часть закончилась через полчаса. Контрразведчики и гости, обмениваясь впечатлениями, потянулись к дверям. Скоро в соседнем зале должен был начаться банкет. Столики на четверых были уже готовы.

В вестибюле они и встретились — генерал-полковник Грачев, в парадном мундире с орденами и медалями, и его бывший подопечный Житников, просто полковник, но зато сразу двух спецслужб, российской и британской, в цивильном костюме. Обнялись.

— Ну, здравствуй, «Красный барон». Или тебя лучше называть «товарищ пэр»?

— Как хочешь, так и зови, Витальич, только в печь не ставь.

— Тебя не в печь, тебя на пьедестал ставить надо. Вон сколько всего натворил! Прямо как Ким Филби. Один за всю Кембриджскую пятерку поработал. А почему без награды?

— Не беспокойся, Сергей. Меня, и других таких же, Президент еще два часа назад отметил, в соседнем зале. Без журналистов и телекамер. Я ведь еще «действующий».

Они сели за один из накрытых столиков, продолжая разговаривать. Мешала громкая музыка. Живой оркестр играл патриотические советские песни. В другой раз заслушаешься, но не сейчас. Отведав ради приличия за столиком яств, Грачев сказал:

— Все это хорошо, но слишком шумно. А для тебя как?

— Я тоже предпочитаю тишину.

— Скажи еще: темноту.

— Темноту нет, тень — да.

— Ну, это все мы просто по определению обязаны любить. Это наша среда обитания. Вместо яркого света прожекторов и победных литавр.

— Ты прав, — согласился Житников. — Тогда, раз уж все здесь скоро и так закончится, пойдем куда-нибудь в ближайшее кафе, посидим, поговорим по душам. У меня есть в запасе сорок минут. Потом — самолет в Лондон.

— Отличная идея. Здесь рядом наш «Наутилус». Помнишь, как мы сидели в нем двадцать восемь лет назад?

— Да, зимой. Одиннадцатого февраля. Я все помню. С нами был еще твой зам, полковник Алексеев. Как он?

— К сожалению, Олег Карлович немного приболел. Не ковид, простой радикулит. Но дело идет на поправку. Сейчас он в нашей ведомственной больнице. И не полковник, а генерал-майор. Между прочим, сейчас мой бывший отдел возглавляет.

— Передавай ему от меня привет. Хороший мужик. Знающий толк, и остроумный. Мне кажется, что вы мне тогда в «Наутилусе» впервые доверились. После наших откровенных бесед. Потому и позвали меня с собой в кафе без конвоиров. Я ведь считался арестованным.

— Задержанным. Но у меня и Алексеева были на тебя действительно большие планы. Кстати, это он составил твой психофизиологический портрет и вынес заключение, что ты искренно раскаялся и готов к сотрудничеству. И, как видим, не ошибся. Ну что, двинулись? Палтус с рисом, молочный чай и двести грамм коньяка «Гурзуф». Как тогда.

— А заведение, конечно, по-прежнему фээсбэшное?

— Не сомневайся. Наши официантки. И повара тоже, — усмехнувшись, добавил Грачев.

— Тогда пошли, не будем терять время.

— А мы его, Толя, и не потеряли. Жизнь прожили не зря. Впрочем, чего это я в прошедшем времени?

— Вот именно. Жизнь только начинается. Хотя нам с тобой и по семьдесят с гаком. Но дел еще слишком много.

— А мало никогда не бывает…

Они вышли из здания, перешли по подземному переходу площадь и возле «Детского мира» зашли в «Наутилус». Сели, заказали. За сорок минут не наговоришься. Впрочем, они и так периодически встречались каждый год. В девяностые и нулевые даже чаще. Иногда Грачев прилетал в Лондон как турист, меняя фамилию, иногда Житников, проходивший в ФСБ как «Олигарх», посещал столицу. Дел у него тут в Москве было много, свой гостиничный бизнес, футбольный, газетный, все это было естественно для крупного инвестора и магната. И подозрений в МИ-6 не вызывало.

Потом, начиная с 2019 года, Грачев несколько отошел от оперативных дел, занимался общим руководством Главного Управления контрразведки, но продолжал курировать и вести две-три операции, в том числе «Англичанка гадит». И связь с «Олигархом»-Житниковым не прерывалась. Хотя во многом тот уже давно действовал самостоятельно, исходя из важности текущего политического момента и оперативной обстановки.

В кафе «Наутилус» они больше молчали, обмениваясь репликами, и с удовольствием расправлялись с нежнейшим палтусом.

— Как тебе речь Президента? — спросил Грачев.

— Как всегда. Энергично и образно. А главное, с «Ультиматумом» изменился и сам язык российской дипломатии. Стал наступательным, чего все мы давно ждали.

— Но я бы добавил, что сейчас, спустя четыре месяца после «Ультиматума», США и НАТО как раки стали пятиться назад, хотя все еще шевелят своими клешнями, пытаясь грозить. Но у них нет таких «Цирконов» и «Калибров», как у нас. И «Сарматов». Мы опережаем их на несколько «махов».

— Гарантий никаких они не дали, и не могли дать, — продолжил Житников. — Проигрывая нам в вооружении, они как всегда пытаются тянуть время. Пока не