— Благодарю вас, услышать комплимент вообще приятно, а из ваших уст вдвойне — это кое-что да стоит.

— Почему?

— У вас репутация безжалостного киллера.

Гости с удовольствием зааплодировали, то ли находчивости машины, то ли репутации журналиста.

— Скажите, — обратился безжалостный киллер к Евгению Викторовичу, — а как вы достигаете такой гибкости в заранее, как я полагаю, записанных ответах вашей программы?

— Не думаю, Сергей Трофимович, что мне стоит сейчас пускаться в подробное обсуждение нашей программы. Скажу лишь, что мы подали документацию на получение одиннадцати патентов на наш флэш-компьютер, из которых шесть относятся к программе Ольги Филевой. Прошу, господа, может быть, кто-нибудь из вас хотел бы поподробнее познакомиться с нашим продуктом.

Место журналиста попытались занять сразу несколько человек, и президенту «РуссИТ» пришлось выстраивать очередь к каждому из трех компьютеров. Всё шло даже лучше, чем можно было надеяться, и Евгений Викторович подошел к Яше, сидевшему со своей командой за столиком.

— Ну что вам сказать, дети мои. Хоть заказывай памятные стелы. Здесь жили и создавали свои электронные шедевры Яков Свирский, Игорь Сидоров, Олег Свистунов и Ольга Филева. Оля, вы чем-то недовольны?

— Почему вы упомянули меня только четвертой?

— Это грубая ошибка. Типичный пример мужского шовинизма. Мы закажем вашу отдельную статую — хотите с горном, какие любили ставить в парках в советские времена — и установим у входа в лабораторию. Хотите?

— Очень. Можно и с горном, главное — чтоб фигура была хорошая, как у меня. И чтоб трусы были не слишком длинные, а то жалко прятать такие ноги, как у меня.

— Договорились. А то можно сделать, так сказать, скульптурную ню. Вместо одежды будете прикрываться ноутбуком. Найдем хорошего скульптора, и будете сами позировать ему. Яша, ты не возражаешь?

— Возражаю. Раздевать моих сотрудников — это, согласитесь, не совсем правильно.

— Боже, какая провинциальность, — вздохнула Ольга. — Речь ведь идет не о том, чтобы все сотрудники лаборатории ходили голыми. А статуя себе — это, согласитесь, волнительно.

— Ольга, сегодня вы хозяйка и триумфаторша. Хотите, мы закажем расписать потолки и стены лаборатории вами и остальными сотрудниками. Будут приезжать из разных стран посмотреть на уникальные фрески.

— А что, это идея. Надо подумать.

— Яша, — Евгений Викторович повернулся к вице-президенту, — можно тебя на пару слов?

Они отошли в сторонку, и Евгений Викторович обнял Вундеркинда.

— Яша, я в вечном долгу перед тобой. И за то, что сейчас здесь происходит, и за то, что ты сделал лично для меня. Сегодня я вдруг вспомнил, что у меня есть сестра и ее зовут Юля. Позвонил матери и спросил, как там Юля. Причем назвал ее не просто Юля, а Юлька, как я, очевидно, всегда звал ее. И представляешь, получил от матери полный отчет. Оказывается, у меня даже есть племянник Егорка, человек уже немолодой, у него уже третий зуб прорезался.

— Всё будет хорошо, Евгений Викторович. Всё будет хорошо. Одного боюсь…

— Чего же? — встревоженно спросил президент «РуссИТ».

— Того, что вскоре мне придется называть вас, без свидетелей, конечно, двойным именем, например, Виктор-Петр. Или Петр-Виктор…