скоростью, когда как следопыты сделались незримыми и двинулись вперёд. Асон, глядя туда, где мгновение назад он мог видеть новобранцев, сказал Дракалесу: «Сердце моё спокойно. Однако разум задаётся вопросами. Верно ли мы поступили с ними? Не станут ли они предателями?» Тарелон отвечал ему: «Ты правильно делаешь, что не позволяешь своему сердцу властвовать над тобой. Но в данном случае им движет дух войны. А потому не страшись. Если они всецело преданы нам, то мы обрели особое воинство соглядатаев. А если они предадут нас, то им же оттого и хуже будет. Ведь они лишатся всяческих благ. И видно было, что они поняли это. Стало быть, им можно доверить. Хотя бы некоторым — уж точно» Генерал утвердительно кивнул в ответ на его слова и направил своего скакуна вперёд.

Через два дня на закате воинство Асона повстречало одного из соглядатаев. Он вернулся с докладом о том, как и где Мармар вторгся в пределы Южного государства. Невидимый воитель сказал, что враги использовали осадные орудия, чтобы разломать каменную стену, которая служит границей, а после побросали все свои машины прямо на том самом месте. Они так и стоят, не тронутые никем. Асон похвалил шпиона и велел ему вернуться, чтобы завладеть этими машинами. Ведь они ещё пригодятся при осаде Сереной столицы. А ещё через три дня всё воинство и настигло то самое место, откуда враги нагрянули. Сейчас там был виден большой пролом. Машины стояли в полной боевой готовности: одно стенобитное орудие и шесть катапульт. Немного, но всё же лучше, нежели штурмовать крепостные стены голыми руками. Трое невидимых воинов уже развернули все механизмы в сторону вражеской страны, приготовив всё к тому, чтобы генерал взял их с собой. Асон похвалил их и выслушал отчёт о том, что уже успели выведать его новые соглядатаи. В окрестности разбросано множество поселений, однако возникает такое ощущение, будто бы это одно огромное селение, изредка перемежающееся полями. И люди там проживают очень скверные. Постоянно ругаются и дерутся, что мужчины, что женщины, что старик, что ребёнок — абсолютно все обладают таким скверным характером. Асон похвалил соглядатая и приказал ему остаться тут, чтобы он мог прибегать к помощи его способностей, пока другие разбредаются вглубь страны. После этого Асон принялся говорить с Дракалесом: «Я думал пройти мирные поселения стороной. Однако мне кажется, что это невозможно. Гонимые гневом северяне не позволят нам спокойно пройти по их землям. Даже если бы они и захотели, то непреодолимое веянье не позволит с миром пропустить нас. Уверен, Адин захотел бы причинить как можно меньше вреда мирным жителям, пусть хоть и объятых мором» Ваурду пришлось приложить усилия, чтобы потушить гнев. Ведь не такова поступь войны. Если она двинулась, то каждый, оказавшийся у неё на пути, становится воином, хочет он того или нет. А потому они должны пройтись по всем поселениям, сражая всякого, кто встанет у них на пути. Но сейчас ещё не время, а потому это негодование осталось невысказанным. Вместо этого он ответил: «Нам нужно подняться на возвышенность, чтобы осмотреться» Бо́нкрад провёл генерала и бога войны к самой возвышенной точке, откуда открывался вид на близлежащие поселения. Остальные воители Южного государства остались на том месте, где стояли машины.

Сгустились сумерки, и многочисленные огни жилых домов покрывали всю равнину, наглядно показывая, насколько населёнными были земли Северного вирана. Дракалес взглянул своим прозорливым взглядом на всю эту землю и видел множество возможностей, как ему пройтись тут таким образом, чтобы нанести как можно меньший ущерб. Вдоль возвышенности, на которой они воздвиглись, тянулась цепь холмов, которые могут в какой-то степени укрыть воинство до определённого момента, так что ни один житель Северных земель не увидит продвижение вражеских войск. Одно не по нарву было Дракалесу — что холмистый путь очень извилистый и узкий, а это значит, что нужно будет терять время на распределение гвардейцев. Всё это он объяснил Асону. Но генерал добавил к этому ещё одно наблюдение — неизвестно, куда выведет этот путь. А потому предлагал заслать на него соглядатая. Это, конечно, была хорошая идея. Однако ваурду не нравилось то, что это потребует ещё больше времени, а, значит, он пробудет здесь дольше необходимого. Однако в очередной раз смирил себя и позволил Асону послать Бонкарда на разведку по этому пути. Невидимка, воодушевлённый духом войны, принял это поручение с честью, а генерал и бог войны стали возвращаться к осадным машинам.

Пока продолжалось ожидание известий от соглядатая, Дракалес не терял времени зря. С рассвета до полудня он продолжал обучать гвардию вирана. Асон стоял в этот момент рядом и пытался также вникать в наставления бога войны. А, когда занятия с ними заканчивались, он обращал внимание на своих избранников. Сначала он тренировал Асаида, и тот продолжал познавать бой со щитом. Затем он сражался с Вихрем и укреплял его стиль битвы в тяжёлых доспехах. И самой последней наставление получала Золина. Однако уроки с ней были самыми продолжительными, ведь с этой девой Дракалес изучал таинства личности. Отдыхающие щитник и мародёр, наблюдая за тем, как сражаются эти двое, недоумевали, почему их бои теперь не такие зрелищные, как обычно. Однако от них было скрыто мастерство изменять личность. Их разумы не были подготовлены к этому. А потому они быстро утеряли интерес к их битве. Нет, конечно, они продолжили наблюдать за тем, как Золина и Дракалес долго ходят друг вокруг друга, но теперь не пытались вникать в их действо, а предались уже ставшими обычными для них мечтаниями о том, кем они будут, когда бог войны заберёт их в Атрак. Эти двое были уверены в том, что тарелон не зря их обучает отдельно ото всех, что он делает из них особых воителей, чтобы в конце своего пути самопознания забрать троих с собой, превратить в багровое воинство и позволить вечность вести праведные войны. Не стану вдаваться в подробности их размышлений. Скажу только то, что Асаид мечтал быть войсководителем Атрака, когда как Вихрь — флагманом воителей в багровых доспехах. И с каждой беседой их уверенность в этом только лишь крепла, хотя с самим управителем мира войны никогда не касались такой темы.

Когда опускалась ночь, обычно бои с Золиной прекращались. И тогда Дракалес уходил на ту самую возвышенность, чтобы продолжать озирать окрестности вражеских земель. Девушка всегда была с ним рядом и пыталась вникать в мудрость варуда, которой он как бы невзначай делился с ней. Исполин обращал её внимание на