уставился на коменданта, забыв, что нужно что-то отвечать. В голове стучали последние слова фурии:

«…Нападение на нас спасло мерзкую тварь. Если это случайность, то я тупая деревенская псина… Будь и сам очень осторожен… Никто же не знает, о чём мы с тобой говорим ночами…»

Щёки парня онемели от подступившей догадки:

«А вдруг это уже проверка? На эти самые знания…»

Слова коменданта продолжали звучать в голове, словно гулкое эхо в огромной пустой пещере.

– Это только начало. Мы проиграли… Вернее проиграли эти городские сволочи. Но расплатимся мы. Они сбегут, а мы останемся. Фурии вернутся. Мы нарушили Договор. Им даже ненужно объявлять войну, будет общемировой системный суд и нас принудят к контрибуции. Широкой и кровавой, с ликвидацией зачинщиков. И скажу откровенно, я не хотел бы попасть в перечень выданных фуриям преступников.

Папп набрал в грудь воздуха и тяжело выдохнул. Видно было, что как ни тяжело ему просить помощи у молодого парня, без малого всё ещё нуба, но это осталось позади, и он нашёл силы продолжить разговор.

– У Айлу остались нестёртыми логи. Она рисковала не просто так. Им для суда нужны подтверждения, и они их получили. Я помог тебе с этим городским конкистадором, помоги мне оправдаться перед фуриями. Я это сделаю сам, мне есть что сказать, только дай мне такой шанс.

Краф понемногу приходил в себя. Складывающийся разговор не напоминал никакой проверки. По крайней мере, он представлял её совсем по-другому. Скорее она выглядела бы, как беседа с Инквизитором… Может сказать ему о колдуне? Но он тут же отогнал смертельно опасное желание, и понял, что пришла пора ответить хоть что-нибудь.

– Но, как я смогу…

– Сможешь. Я знаю Айлу. Если ты помог ей бежать… – он поднял руку, прерывая возможные оправдания – она поверит тебе и пойдёт навстречу. Фурии умеют быть благодарными в отличии от наших Земных босов.

– От неё так много зависит?

– Она единственная с нестёртыми логами и будет главным свидетелем. От того, как она преподнесёт, зависит почти всё. А я тебе тоже помогу. Хочешь я дам тебе поисковую бригаду. У нас погиб один из бригадиров. Свою японку можешь взять в замы. Никто не пикнет, обещаю.

– Да нет, Ласло. Не надо. У нас и так нормально дело пошло.

– Хорошо. Я помогу с лицензиями. Посоветуйтесь, что вам нужно.

– Договорились. Я обещаю переговорить насчёт вас с Айлу, если представится такая возможность.

– Представится. Мы включим тебя в переговорную дипломатическую группу к Доне Астре. Ты кстати ей понравился, спрашивала недавно о тебе. Она не будет возражать. Не хочешь бросать своё предприятие, заключишь договор с КОМИС на охрану. Это большие постоянные деньги и возможность быть на всех переговорах.

Обалдевший от открывшихся перспектив, Краф неверящими глазами смотрел на новообъявившегося мецената. Бывшего совсем недавно смертельным врагом. Папп это неверие во взгляде отнёс на другой счёт, и продолжил объяснение.

– Войны не будет. Будет судебный процесс. Иначе Айлу не уходила бы с таким риском для жизни. Её едва не развоплотили, навсегда. Если я ошибусь в своих прогнозах, к тебе никаких претензий, договорились?

Краф не в силах ещё совладать с окаменевшим языком, смог только кивнуть.

– Тогда всё, сынок. Мы договорились и теперь работаем вместе. Я помогаю тебе, ты поможешь мне. С любыми проблемами сразу в этот кабинет. Теперь он для тебя, как дом родной.

Рука у коменданта оказалась твёрдой и сильной, но Краф выдержал пожатие. Почему бы и нет. Айлу сама говорила о справедливости, которую они будут требовать. А как Папп спорил за него с городским инквизитором, Краф видел сам.

В коридоре, прямо на выходе из начальственного кабинета он с кем-то столкнулся. Успел увидеть испуганно вытянувшеюся лошадиную физиономию, и лёгкая тень испуганно шарахнулась в сторону, растворившись в полумраке длинного коридора.

«Чёрт, возьми! Это всего лишь Грис, комендантская шестёрка…» – Краф с трудом успокоил взметнувшееся сердце. Чёрт, всего лишь маленький Грис! Имя это давно забылось, а как колотится в груди. Нельзя так нервничать по пустякам… и парень через силу постарался улыбнуться.

***

На выходе из комендатуры он неожиданно столкнулся с Такари. Сзади грозной скалой высился Колян. У их танка не самый большой уровень, но то, как снующие стражники огибали эту парочку Краф понял, что новый член команды пользуется вполне определённым уважением.

Девчонка подскочила со страхом заглядывая в глаза

– Что случилось? Как ты… – слегка обычно раскосые глаза, сейчас выглядели как миниатюрные блюдца, и парню вдруг захотелось её поцеловать. Колян молча, но от души стиснул его руку. А девушка едва сдерживалась.

– Мы очень волновались. Тётя Вера сказала что на тебя так орал этот городской… а потом увёл с собой комендант. Чуть ли не под охраной – она почти плакала и Краф поспешил её успокоить, как бы не приятно ему было такое переживание.

– Ну, ты же видишь, я без охраны. Значит всё нормально, – продолжая разговаривать, они медленно удалялись от комендатуры. Ещё недавно бывшей для него самым опасным местом в городе.

– Такари, я на минутку. Мне тут обещали кое-что, для нашей работы – Колян определил в толпе нужного ему человека, и вопросительно взглянул на девушку. Та согласно кивнула:

– Подходи потом сразу к Бирже.

И опять повернулась к Крафу.

– Так что всё-таки случилось?

Парень оглянулся по сторонам, они уже вышли с площади и шли по небольшой свободной от городских жителей улице. Моросил мелкий дождик, кругом было тихо и пустынно. Но голос он всё равно снизил почти до шёпота.

– У меня ночью была Айлу!

Несколько секунд Такари смотрела на него молча, видимо соображая, что он сейчас ей сказал.

– И что с ней?

– Она ушла. Чтобы помочь ей, мне пришлось полностью выложиться в менталку. И всё равно прошёл по грани. Эти столичные, очень сильные маги – при одном воспоминании об этом накатила слабость, и он пошатнулся. Хорошо Такари не заметила, но та была полностью поглощена страхом за него.

– Где ты с ней встретился? Мы же вернулись в город, когда всё уже кончилось.

– Она ждала меня дома. Мы провели с ней всю ночь… Понимаешь?.. – зачем он сейчас это говорит Краф не знал, но обманывать свою подругу он не хотел. Волнение до сих пор распирало его,