— Не испытывай меня, — коротко пригрозил мужчина и я глянула на его пальцы, умело управляющие чувствительными местами на моём теле. Харрис заметил мой взгляд, минутное молчание и взгляд голубых глаз опустился на моё нижнее бельё. Видимо шторка не так хорошо скрывала мой красный комплект белья, который был подарен Харрисом. Он сжал челюсть и тут же отвернулся, заставив меня хихикнуть.

Мы выбирали одежду долгие часы, от чего ноги гудели от непривычной ходьбы. Я встречала на нас мимолётные взгляды, когда мы проходили из бутика в бутик, встречая на своём пути различных людей. Я так давно не испытывала свободное хождение, что голова поначалу шла кругом от потока голосов и шума. Но это было моим привычным местом, когда маме надоедала духота дома, она всегда брала меня с собой по магазинам. Но ходить по магазинам с Харрисом — отдельное искусство.

Он чутко осматривает наряды, будто ищет тот самый, который хочет видеть на мне. А я бегаю за ним, пытаясь не пугать хмурым и холодным взглядом консультантов, желающих нажиться на больших деньгах Харриса.

— Вашей девушке к её прекрасным волосам идеально подойдёт цвет капучино, или зелёная блузка из новой коллекции, — мягко предложила девушка, отодвигая симпатичную блузку.

— Я не его девушка!

— Мы посмотрим цвет капучино, — сказал Харрис одновременно со мной, и я грозно сверкнула бровями. Он еле заметно улыбнулся и потянулся ко мне рукой, проводя большим пальцем по лбу.

— Ещё раз образуешь складочки на идеальном лбу, я не пожалею тебя одним оргазмом, девочка, — спокойным, непоколебимым, нерушимым тоном сказал Харрис, заставляя меня ахнуть, а девушку рядом смущённо захихикать.

— Мы же на людях!

— А ты предпочла бы остаться наедине?

— С тобой? Никогда! — буркнула я, схватив блузку гребанного цвета капучино.

— Врёшь, стрекозка, — пропел Харрис в след моим гневным и смущённым шагам. Я скрылась за шторкой примерочной и посмотрела на себя в зеркало. Не смотря на постыдные слова Харриса, я еле сдерживала глупый смех.

На бледной коже, покрытой еле заметными веснушками играла улыбка, касающаяся моих больших зелёных глаз. Я провела подушечками пальцев по своим щекам, по длине волос, по шее и наконец выдохнула. Я девочка, какой и кажусь. Мне едва исполнилось 21, а выгляжу я и вовсе на 18. Я не то что не подхожу на роль главы компании, мне не место рядом с таким мужчиной, как Харрис. Он высокий, я едва достаю ему до подбородка. Он сильный, мужественный, со строгими и грубыми чертами лица. Я нежная, хрупкая, бледная и по-детски невинная. Я не буду возвышать его перед другими, все будут смотреть на нас, как на отца и дочь. И я раз за разом буду убеждать себя в том, что его идеал — Илария.

Я перенесла сильный стресс с покупкой одежды, но осталась довольна выбранному деловому стилю. Это то, что было необходимо.

— Отвезти тебя домой? В твой настоящий дом? — спросил Харрис, минуту назад снова заставив меня пристегнуться, словно ребенка. От его слов я неловко укусила губу и глянула в окно. Мне не хотелось возвращаться к маме.

— Я бы покушала, — растянула время я, от чего брови Харриса взлетели вверх, а потом по салону машины раздался смех.

— Я действительно избаловал тебя, Тереза.

— И вовсе нет! Я и до появления тебя много питалась, — буркнула я и застыла, когда он приблизился ко мне со стороны водительского кресла. Он наклонился так близко, что опалил кожу щеки своим дыханием.

— Сколько не ешь, твоя фигура будет идеальна, девочка. Но я предпочитаю, когда ты питаешься, — признался он и заправил выбившийся локон волос за ухо. Я прочистила горло, поражённая признанием. Харрис завёл мотор машины, как заводил меня и выехал на дорогу. Я не могла прийти в себя, злясь на чертового мужчину.

Он принимал меня с излишней болтливостью, эмоциональным характером, да он только что признался, что принимал бы меня с лишним весом! Я смотрела на его профиль, поражённая характером ничего не испытывающего ко мне мужчины. Может он запудривает мне мозги? Может он не понимает, какие эмоциональные качели мне устраивает и как звонко я смеюсь, качаясь на них?

Мы остановились возле длинных ступенек, ведущих к французскому ресторану. Нас встретил мужчина, забравший ключи у Харриса и отгоняющим машину на стоянку.

— Я ни разу не была во Франции, но наслышана о французских десертах. Мне нравятся профитроли с шоколадным кремом, но я отдаю своё сердце английскому сладкому пирогу с бананами, сгущённым молоком и взбитыми сливками. Я попробовала его в итальянском кафе и не совсем уверена, правильный ли рецепт они выбрали, — говорила без остановки я, пока мы поднимались по ступеням к ресторану. Харрис шёл сбоку, поправляя пуговицы пиджака.

— Но отдаю должное, тирамису из какого-то сыра и кофе удивили меня. Вроде тирамису является итальянским десертом, — задумалась я и Харрис улыбнулся.

— Сыр маскарпоне, печенье саворяди, кофе и какао, — он досконально точно назвал мне рецепт десерта, и я приоткрыла рот.

Когда мы вошли в ресторан, Харриса уже ожидали и любезно провели к освещённому столику с белоснежной скатертью. Ресторан окружала французская мелодия, под которую парочка деловых представителей с женами в тишине обедали. Никто не смел нарушать идиллию ресторана, и я осмотрела свой внешний вид, совершенно неподходящий.

— Никто и слова тебе не скажет, пока ты со мной, — заметил мою растерянность Харрис. Я села за стол, улыбнувшись и уверенно подняв подбородок.

— Говорю тебе, Харрис, я даже в мешке с картошкой буду выглядеть элегантнее моделей с обложки Vogue, — от моего насмешливо уверенного тона он улыбнулся.

— Я не сомневаюсь, — осмотрев меню беглым взглядом, он тут же подозвал официанта. Харрис заказал цыпленка в бургундском вине, салат Нисуаз и вишневый клафути. Я замялась, осматривая названия блюд и Харрис улыбнулся, мягко забирая у меня меню.

— Луковый суп, савойское фондю и буйабес, — отчеканил официанту Харрис, и я вздохнула. Конечно, я посещала рестораны, но обычно не интересовалась кухней так, как делает это Харрис. Он гуру в изысканных блюдах и это поражает.

— Только не делайте фондю густым, добавьте белого вина, — поправил