задача дозвониться до Ксюши или разыскать её. Хотя была вероятность того, что в данный момент она крепко спит в объятиях своего корейца и ни о чём не беспокоиться. Возможно она больше не захочет возвращаться в Москву и вообще останется с ним в далекой Корее навсегда.

Но даже если так, я должен убедиться: что ей ничего не угрожало и что она в безопасности.

— Чего?! — Вдруг выкрикнул Матвей, и я оглянулся на него. Оказалось, что он с кем-то общался по телефону. — В смысле два дня тому назад она улетела?… Так ещё не известно куда!.. Он приехал сюда?… Без неё?… Он думал, что она вернулась сразу домой…. Что за фигня…. Так, — он глянул на меня и быстро добавил. — Мы скоро приедем в агентство.

— Что такое? — Обеспокоенно спросил я.

Матвей сбросил вызов и со злостью проговорил.

— Ксю два дня тому назад улетела из Кореи. Точнее выписалась из корейского отеля и куда-то уехала. Кван Чу Вон думал, что она вернулась домой, поэтому прилетел к ней, сюда. Но консьерж сказал, что она не дома. Тогда он поехал в агентство и там встретил Марину. — Марков подозвал к себе Валентина Яковлевича и резво шагнул к нему. — Оставайся тут. Когда появится информация, куда улетел Хрусталевский, сразу же сообщи мне.

Он кивнул, а мы побежали к выходу. Мы сели в автомобиль Матвея, который до этого перегнал безопасник на парковку ФСБ. Марков гнал по дневной Москве, а я мог думать только об одном. Скоро мне придется встретиться с тем самым корейцем. Да, я продолжал беспокоиться о Ксюше, и многое бы отдал, чтобы узнать, где она и что с ней сейчас. Но треклятая ревность пустила в моё израненное сердце свои когтистые лапы и жадно впилась в него.

У дорогого китайского автомобиля, к счастью, встроены качественные тормоза. Матвей первый в школе обзавелся правами и машиной. Во-первых, потому что в одиннадцатый класс он пошёл уже совершеннолетним, а, во-вторых, его семья спокойно могла приобрести и второй, и третий личный транспорт, поэтому столь дорогой подарок для них казался естественным. Ещё тогда я замечал особую любовь и заботу к автомобилям у Маркова. Он не каждого пускал в салон и тем более не каждого подвозил. Он мог ехать на скорости, но не на предельной. Мне казалось, что он соблюдал правила не ради себя, а ради машины.

Но сегодня этот человек вел агрессивно. Он лихо подрезал других автомобилистов и превышал скорость в не положенных местах. А сейчас он резко затормозил около агентства, после чего припарковался, занимая два места одновременно. На Маркова это было совсем не похоже.

Мы выскочили из салона и не задумываясь с силой захлопнули двери. Нервы у обоих были на пределе, поэтому таким образом хотелось хоть как-то выпустить пар. Уже в лифте Матвей осклабился и даже тихонько хохотнул в прежней (бесящей меня манере):

— Даже интересно, сколько я сегодня заработал штрафов. Может ставки поставим?

Он кинул на меня насмешливый взгляд.

— Мне это не интересно, — степенно ответил я. — Хотя не понятно, чего тебе об этом беспокоиться. Ведь никто тебя не будет этим попрекать.

— Кто знает… кто знает….

Снова его странный и малость безумный бубнеж. Я скосил на него взгляд. Он пялился в потолок с глупой ничего незначащей улыбкой. Неприятное чувство дежавю свербело где-то внутри. Казалось, что Марков знал какой-то секрет, который мне о-очень не понравится. Он это понимал, и будто предвкушал, как я отреагирую, когда узнаю.

Что это за секрет? И почему Марков вел себя так предвкушающе и ожидающе?

Я уже в открытую пялился на него, пытаясь разгадать загадку. Но лифт приехал, и Матвей вальяжно улыбаясь пропустил меня вперёд. Я сильно нахмурился. Потому что его поведение напоминало подмазывание. Неужели он подмазывался? Так ещё ко мне?!

Проходя мимо, я всматривался в его лживый взгляд, который совсем не вызывал у меня доверия. Что он мог скрывать? Я уже раскрыл рот, чтобы откровенно расспросить его, но из комнаты отдыха вышла Марина.

Увидав нас, она замельтешила и затараторила:

— Вы здесь! Наконец-то, быстрее-быстрее, заходите, — Мы проследовали за ней и вошли в комнату, где находились двое: Денис и явный представитель азиатского континента. Видимо тот самый Кван. Заметив нас, он слегка приветственно поклонился, после чего ненароком заострил всё внимание на мне. Но тут громко заговорила Марина, и мы все посмотрели на неё. — Я уже позвонила некоторым знакомым, с кем Ксюша могла встретиться или к кому отправиться. Но никто не видел её и даже не слышал про её отъезд дальше Кореи. То есть все знали, что она улетела в Сеул, а куда дальше она отправилась — никто. А если её похитили? — Испуганно замерев, она прижала руки к щекам.

— А смысл? — Бесстрастно спросил Денис. — Отомстить? Или для выгоды? Если для выгоды, то уже кому-нибудь прислали бы условия. К тому же если бы её похитили, то вряд ли бы вывезли из Кореи. Всё же похищенного человек сложнее перевести через границу.

Все повернулись к Кванджону, и Матвей на свободном английском описал ситуацию. Кореец отрицательно покачал головой и заговорил на английском с явным корейским акцентом.

— Мои люди оповещены. Они начали искать её как только я узнал, что она не возвращалась в Россию. Если она в Корее, то они мне сообщат.

— А если Ксюша сама куда-то отправилась, — вдруг сказал Матвей. — То кому бы она позвонила в первую очередь?

— Мне и тому, кто передаст мне, — быстро ответила Марина. — Но мне никто не сообщал.

— Но нам сегодня сказали, что Женя саботировала некоторые звонки. Могла ли Ксюша позвонить ей, но она не стала передавать тебе её звонок.

Марина выпучила глаза, раздумывая над ответом, а потом медленно кивнула и опустилась на кресло. Её взгляд стал опустошенным и потерявшим всякую надежду.

Кореец спросил Маркова о чём мы говорили, и тот ему перевел. Тогда Кван достал телефон и быстро набрал кому-то сообщение, а затем объяснил на английском, что он сделал:

— Попросил найти списки вылетевших за последние дни из Ичхона. Если она сама куда-то полетела кроме России, то мне сообщат меньше чем через час. В отеле сказали, что она попросила такси, но не сказала направление. Я сначала подумал, что она просто захотела переселиться в другой отель. Но Ксению никто не видел и не регистрировал в ближайших в Мёндоне отелях.

— Был ещё один человек, которому она звонила, когда её планы менялись, — на русском глухо проговорила Марина. — Консьерж дома.