class="p1">Она достала телефон и набрала номер, а мы расселись вокруг кофейного столика. На стеклянной столешнице стояли закуски, высокий кофейник и прозрачные кружки. Матвей единственный потянулся к закрытым бутербродам и выбрал самый высокий из всех. Он с наслаждением откусил, а затем вдобавок к моему бешенству налил себе кофе, не забыв про три ложки сахара. К его счастью, рядом сидел что-то жующий Денис и задумчивый кореец. К тому же пристальный взгляд Квана отвлекал меня от жрущего Маркова.

Нас никто не представил друг другу. Но казалось, что этого и не требовалось, — мы и так знали, кто мы и почему здесь находились.

Наши взгляды схлестнулись. Внешне никто из нас не показывал истинные чувства. Мы напоминали мраморные изваяния, которые замерли в выбранном миге творца. Никто не видел, что скрывалось под твердым мрамором внутри, и только мы знали — что.

Разница в менталитете и в социальном статусе не касается чувств человека. Тем более если это касалось мужчины, который чувствует соперника, ревнуя к нему свою женщину.

Наша враждебность — это животный инстинкт самца, который не искоренить ни общественными нормами, ни цивилизованными порядками. Это то, что делает человека ближе к зверю, чем к иллюзии современного человека не наделенного инстинктами.

Неожиданный толчок выбил меня из равновесия. Со свирепым видом я оглянулся на пихнувшего меня Матвея, который невозмутимо продолжал заталкивать в себя остатки бутерброда. Он даже не покосился на меня, чтобы узнать мою реакцию. Он продолжал жрать, когда специально пихнул.

Вот же…. Снова бесил меня, словно школьные дни вернулись спустя много лет. Из-за нашего роста нас часто отправляли за последние парты. Я столько лет видел, как этот поганец раскидывал руки и ноги, будто весь класс принадлежал ему. Вот и сейчас он сидел и молча жрал, при этом он успевал бдеть за всем и каждым, не упуская ничего из виду.

Как же меня это бесило тогда, а сейчас вдвойне. Надеюсь в скором времени он пропадет из моей жизни, и когда-нибудь я навсегда забуду, как его зовут.

— Так, — громко сказала Марина, привлекая мужское внимание. — Консьерж рассказал, что тот, кто общался с Ксюшей, сделал пометку, что она задерживается. Его зовут Иван, и сейчас мне скинут его сотовый телефон, чтобы мы с ним связались. Вот и оно.

Она продолжила с цокотом длинных ногтей тыкать по экрану, в то время как я смог свободно выдохнуть. Ксюша знала, что задерживалась. Она просто куда-то уехала. Возможно захотела побыть одна и дождаться окончательного разрешения проблем в Москве.

— Доброе утро, — проворковала Марина с улыбкой. — Я, Марина Рубина, заместитель Ксении Малаховой. Да-да…. Она не смогла дозвониться до меня и сообщить, куда она отправилась и когда вернется…. Да-а, вы знаете, куда она уехала?

Марина нахмурилась, видимо Иван находился где-то в шумном месте, потому что ей приходилось несколько раз просить его повторить. Но вдруг зазвонил телефон и Матвея. Он отложил недоеденный бутерброд, вытер пальцы о белоснежную салфетку и ответил на звонок. Маркову позвонил безопасник. Сначала разговор шёл тихо, но затем резко перешёл на повышенную тональность.

— Куда улетел этот ублюдок? Куда?! — Взревел Матвей.

Такой же звук с другого конца комнаты издала и Марина. Она даже несколько раз повторила вопрос, чтобы убедиться, что расслышала правильно: — А вы уверены?

После чего они одновременно отключились от звонка и опустили трубки, а затем синхронно проговорили: — Эфиопия.

Мне это ни о чём не говорило. Я глянул на Квана, который тоже половину не понимал, но всё же страну Эфиопию признал. Возможно это как-то связано с благотворительным проектом Ксюши. Ведь она долгое время восстанавливала деревню где-то в глубинке Африки. Тем более она могла захотеть полететь туда из Кореи, чтобы отвлечься от проблем. Но как с этим связан Анатолий?

Хмуро рассматривая взволнованных присутствующих, я жестко потребовал:

— Может расскажите подробности?

— Ей пришло письмо, в котором говорилось о пожаре в деревне. Иван прочитал ей, и затем Ксю попросила присмотреть за квартирой. Думаю, она полетела туда, — глухо начала Марина.

— Пять дней назад, — подхватил Матвей, откладывая телефон на столик. — Анатолий улетел в Аддис-Абебу и после этого его сигнал пропал. Поэтому где он конкретно никто не знает. Из-за него теперь ФСБ-шникам придется подключать Интерпол.

Все затихли.

Вероятность совпадения — минимальна. Надо срочно туда лететь, чтобы вытащить Ксюшу. Я уверен, что она сейчас находилась в опасности. Но как я мог ей помочь? В силах ли я преодолеть километры и найти человека в безлюдье? Конкретно у меня нет ни ресурсов, ни возможностей, чтобы даже узнать, где находилась та деревня.

Краем уха я услышал, как Матвей быстро перевёл ситуацию корейцу, который заметил сгустившуюся напряженность после звонков. Пока я внутренне самоуничтожался, Кван набрал номер и на корейском приказным тоном что-то сказал. Он оглядел всю комнату и предложил свой план.

— Я отправляюсь в Эфиопию. У меня остались координаты деревни. Нужно убедиться, что Ксения, — он замедлился, когда произносил её имя, но затем сурово закончил. — В безопасности. Марина, вы останетесь в агентстве, потому что вдруг она вернется. Вдруг консьерж ошибся. Хотя мне только что сообщили, что Ксения действительно полетела в Аддис-Абебу через Дубай. Но ситуации могли сложиться разные. Возможно в Дубае произошла задержка или ещё что-нибудь. Мои люди как раз проверяют этот случай. Матвей….

— Я остаюсь в Москве, — быстро перебил его на английском Марков, оглядывая нас. — Мне нужно вытащить из приюта сына Ксюхи.

— Адыль? — Переспросил кореец, случайно перейдя на родной язык, но секунду спустя уточнил уже на английском. — У неё есть сын?

И почти мимолетный взгляд на меня. Неужели он решил, что я причина неожиданного появления сына у Ксюши? Хмыкнув, я проигнорировал его и, посмотрев на остальных, проговорил на русском.

— Я полечу с ним.

Марина переглянулась с Матвеем, а Денис что-то пробубнил себе под нос. Но отговаривать меня никто не стал, поэтому Марков перевёл корейцу мои слова. Кван согласно кивнул и встал, сказав, что пора отправляться за вещами, а затем в аэропорт.

Я тоже встал, но никуда не пошёл. Уставившись на Маркова, я понимал, что мне придется кое о чём его попросить. Потому что как бы он меня не раздражал, но он единственный человек в Москве, которого я знал больше года.

— Матвей, — осторожно начал я, от чего тот поперхнулся. — Присмотри за моей сестрой и дочерью. Только….

Марков от неожиданности встал и с распахнутыми глазами глупо заулыбался. Мне пришлось угрожающее зарычать и ткнуть в него пальцем, но Матвей в ответ только махнул