молодой парой, ловко собранной с дальних концов земли", когда в ее доме "звучали веселье и музыка еврейской свадьбы в восточном стиле, как будто это было в Багдаде или Рангуне".

Фотографии, на которых она запечатлена в последние три десятилетия своей жизни, подчеркивают ее роль и внешность гранд-дамы во всех смыслах. " Сереброволосая, импозантная, одетая с царственной элегантностью и всегда носящая знаменитое ожерелье из семи жемчужин, она была прекрасным собеседником, тактично задавая нужные вопросы, чему способствовала исключительная память. Необычность ее профессиональных достижений и талант руководителя бизнеса были признаны, к сожалению, слишком поздно для мужчин David Sassoon & Co., которые так не хотели принимать женщину на руководящую должность. В статье под названием "Женщины и их эмансипация" в журнале The Westminster Review с одобрением отмечались ее богатые способности в бизнесе: Она "в одиночку управляла крупным банковским бизнесом компании Sassoon & Co. в Бомбее в течение шести лет с большим успехом". Конечно, это было не банковское дело, но "Ревью" допустило обычную ошибку. После того как Флора оставила бизнес, ее роль в защите семейных ценностей и традиций была критически важной. Она держала вместе сначала бизнес, а затем семью, и без нее ни то, ни другое не было бы прежним.

 

ЯПОНСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ

В Китае успехи националистов в подавлении своих врагов-коммунистов привлекли внимание иностранной державы. Объединенный Китай угрожал японскому контролю над Корейским полуостровом и железнодорожной зоной Южной Маньчжурии к северу от него. Политика Великобритании в отношении Китая, поскольку вопрос об опиуме больше не стоял на повестке дня, была благоприятной и поддерживалась британской общественностью. В 1931 году, в качестве прелюдии к последующим событиям, японские военные спровоцировали пограничный инцидент, обеспечив себе предлог для вторжения и оккупации Маньчжурии. Позже ей удалось расширить свое влияние за счет серии тайных сделок с Чан Кай Ши в 1934 году, которые, став достоянием гласности, дали коммунистам повод сплотить население против него. С этого момента экспансионистские амбиции Японии отодвинули на второй план прочные экономические отношения с Шанхаем. За годы своего существования Япония вложила в него более миллиарда иен и экспортировала в город самые разнообразные товары. В июле 1937 года небольшое столкновение между китайскими и японскими войсками недалеко от Пекина дало Японии видимое оправдание для нового, более масштабного вторжения. По мере распространения новостей в Шанхае вспыхнуло общественное возмущение и патриотический пыл. Был организован бойкот японских товаров, который к этому моменту был по сути символическим актом, а власти мобилизовали добровольцев по всему городу. К середине июля Пекин и Тяньсин оказались в руках японцев. Битва за Шанхай между Китаем и Японией началась 13 августа и продолжалась до конца ноября, став первым ключевым сражением между двумя крупными азиатскими державами. Пока иностранцы, находившиеся в городе, наблюдали за ходом сражения, весь мир осознал важность этой битвы, которую позже назовут "Сталинградом на Янцзы". Японцы ошибочно рассчитывали на быстрое сражение, но их потери достигли ста тысяч человек, а солдаты сражались от дома к дому.

14 августа 1937 года Шанхай, где проживало три с половиной миллиона человек, подвергся японской бомбардировке. Пятый по величине город мира оказался застигнут врасплох: Более двух тысяч человек погибли в результате событий, получивших название "Кровавая суббота", и город оказался отрезанным от внутренних районов. Несколько бомб попали в Международное поселение, вызвав кровавую бойню. Одна из них упала в "конце Нанкин-роуд", недалеко от дома Сассуна, и "мертвые и расчлененные тела усеяли улицу". Люсьен Овадия, правая рука Виктора, был отброшен взрывом в свой офис в Cathay Building, а прилегающая аркада Sassoon Arcade была разрушена. Овадия и высшее руководство отеля поспешили эвакуироваться с верхних этажей здания. Однако, несмотря на этот натиск, персоналу удалось открыть ресторан и бар на следующий день, а аркаду охраняли от мародерства до тех пор, пока ее магазины не были должным образом защищены. В условиях хаоса стоимость продуктов питания в городе резко возросла, а доверие инвесторов упало.

Виктор запечатлел своей камерой некоторые сцены японского вторжения в Шанхай в 1937 году.

Нападение предвещало конец золотых дней Шанхая. В конце августа шанхайское отделение компании E. D. Sassoon сообщило в свой лондонский офис, что ситуация стала спокойнее и бизнес частично возобновился. Иностранные банки вернулись к работе, но с начала военных действий британской собственности был нанесен ущерб на сумму более 6 миллионов фунтов стерлингов, и все понимали, что даже если конфликт будет немедленно прекращен, бизнес не вернется в нормальное русло в течение многих месяцев. К октябрю последствия беспорядков для шанхайской торговли стали очевидны: судоходство упало до менее чем 20 % от обычного уровня, большинство фабрик прекратили работу, а нехватка продовольствия привела к росту цен. Когда начались военные действия, Виктор уезжал на лето в Европу, но к этому времени уже вернулся. В начале 1938 года он писал из Шанхая одному из своих директоров в Лондоне: "Ситуация здесь кажется более серьезной и опасной, чем когда-либо, как с политической, так и с финансовой точки зрения", а несколько дней спустя на сайте он выразил опасения, что "японцы закроют всю внешнюю торговлю, поскольку в Китай будут поступать только японские товары". Через год после нападения существенного улучшения не произошло. Хотя ежедневные боевые действия утихли, сообщалось, что торговые артерии сузились, а общая стоимость британских инвестиций в городе уменьшилась. С другой стороны, дневники Виктора свидетельствуют о том, что городская элита в какой-то мере наслаждалась нормальной жизнью; вечеринки, ужины и поездки на съемки продолжались как обычно, по крайней мере до 1940 года.

Международное поселение и Французская концессия остались практически нетронутыми захватчиками. Эти анклавы были окружены сначала зоной военных действий, а затем жестокой оккупацией, поскольку японцы пытались навести порядок в китайском секторе. Японские военные назначили "экспертов" для работы с различными общинами Шанхая. Один из двух "еврейских экспертов" утверждал, что "Япония должна принять евреев в соответствии с национальным духом всеобщего братства", хотя это было продиктовано не столько альтруизмом, сколько антисемитским представлением о том, что Америка обязана евреям, и их щедрое обращение в Шанхае будет способствовать симпатиям к Японии в Вашингтоне. Японцы также упорно добивались большей доли в Шанхайском муниципальном совете, чтобы управлять местной администрацией. Они потребовали от совета гарантий того, что антияпонские и политические передачи из Международного поселения будут "прекращены". Еще до вторжения японцы, вынашивавшие имперские амбиции в отношении Китая с конца XIX века, настаивали на предоставлении им места в совете.

Будучи богатым бизнесменом с мировыми связями, Виктор точно соответствовал их представлению о еврее, и его считали фигурой, которую можно использовать для формирования мнения