Шепот то усиливался, то становился едва слышным, а я зачарованно продолжала вслушиваться, пытаясь понять, кто и что хочет сказать. Мы почти дошли до стакфлаера с нашим номером, и в этот момент я услышала яростный неразборчивый шепот, а потом кто-то коснулся прохладной конечностью моей шеи и спины между лопатками. Почти толкнул, сопровождая злобным шипением. Испуганно вскрикнув, я прижалась к груди Тария, сразу заключившего меня в объятия, и ощутила его тревогу, которая странным образом улетучилась, стоило начать сбивчиво жаловаться:

– Меня толкнули в спину холодными руками. А перед этим все время что-то злобно шептали…

В конце моей речи аннар захохотал. Заливисто, не сдерживаясь. Сначала я хотела обидеться, но он так заразительно хохотал! А дальше и вовсе, подхватив на руки, закружил:

– Еся, моя Еся! Малышка моя пугливая! Хвала звездам и судьбе за такой подарок!

Глядя на него, я совсем расслабилась и тоже широко улыбалась. Любимый поставил меня на землю и, немного успокоившись, посмеиваясь, сказал, ласково поглаживая меня по лицу широкой ладонью:

– Это шепот ветра, родная! Ветер в горах так играет со всеми. Со временем перестаешь его слышать, привыкаешь, но таким новичкам, как ты, он пытается рассказать свои тайны или пожаловаться на нерадивых илишту. Знаешь, детки, которые прилетают с мужской половины, тоже так реагируют на его шутки. Похоже, моя шиу еще та-а-акая маленькая…

Снова приподнял меня и, наклонившись, поцеловал с таким трепетом и нежностью, что от счастья захотелось плакать. Вцепившись в ворот его куртки, я с жаром ответила. Не представляю, чем бы этот поцелуй завершился, но прерваться заставил громкой сигнал – над нами пролетел стакфлаер, пилот которого весело помахал рукой.

Я смутилась, представив, какое зрелище мы могли бы устроить окружающим, а Тарий последний раз чмокнул меня в горящую от стыда щеку и, полностью удовлетворенный происходящим, посадил в «стрекозу». Мы взмыли в небо и, влившись в поток спешащих по делам илишту, полетели дальше – к родительскому дому Тария.

Совсем скоро мы приземлились на площадке одной из горных террас, где уже были припаркованы целых четыре стакфлаера. Двухэтажный дом, представший перед нами, выглядел небольшим, но очень уютным и симпатичным, органично вписываясь в отвесную скалу. Мимоходом я отметила, что немного в стороне с помощью роботов строят второй дом – наверное, для сестры аннара.

Наш прилет не остался незамеченным – на пороге появилась стройная девушка, похожая на Иванку. В черном облегающем комбинезоне и с черными волосами, собранными на затылке в хвост, украшенный множеством золотых нитей и подвесок. Скользнула радостным взглядом по Тарию, пристально всмотрелась в меня, махнула нам рукой и, не дождавшись, пока мы подойдем, рванула в дом. Я встревожилась, опасаясь будущего приема, а Тарий, словно прочитав мои мысли, предупредил:

– Все будет хорошо, поверь мне!

Сжал мои пальцы теплой твердой ладонью, немного успокоив.

За дверью оказалась не привычная прихожая, а сразу большая просторная и светлая комната. Судя по всему, остальные помещения находились в скале. Нас встретила полноватая светлокожая женщина средних лет, на какую-то долю секунды мне показалось, что она беременна. Рядом с ней стоял черный мужчина солидного возраста (у него на лице уже появились морщинки, но они не портили его, а лишь добавляли мудрости ярким бриллиантовым глазам). Отец, сразу догадалась я, ведь Тарий – его молодая копия. Еще одна, юная, копия стоял чуть в сторонке, но с нескрываемым любопытством пялился на меня. Младший брат. Аннар рассказывал, что его брату Куштиму тридцать пять лет и сараш он пока не прошел, но срок его близок. Сестре Айле – шестьдесят восемь, она свободная. Матери – триста шесть, а отцу Брокану – триста тридцать.

Айла стояла рядом с братом и, стоило нам войти, почему-то хихикнула. Биана бросила быстрый укоризненный взгляд на дочь, затем обратилась к нам, при этом с тревогой и напряжением вглядываясь в меня:

– Я рада, сынок, что ты вернулся наконец домой и счастлива приветствовать в своем доме анну моего сына.

К нам подошел Куштим и крепко пожал руку брату. Тарий говорил, что третий ребенок родился после того, как он ушел от родителей после сараша. Но младший брат часто приезжал с отцом к нему на мужскую половину, более того, сам мечтает служить в звездном флоте в разведке и сейчас активно этого добивается. А вот с матерью, несмотря на глубокую любовь и привязанность, Тарий виделся нечасто.

Мне Куштим тоже протянул руку, я улыбнулась и пожала ее в ответ своей, в перчатке… на всякий случай.

Подошла Айла, крепко обняла старшего брата, после пожала мне правую руку. Тарий официально представлял нас друг другу:

– Моя анна – Есения Этирей. Моя сестра – Айла Биана.

Следующими были родители. Отец обнял сына, хлопнув по спине, явно излучая довольство и радость. Похоже, мужчинам и девушке я пришлась по вкусу. Я сама протянула руку Брокану. Он улыбнулся, отчего лучики-морщинки возле глаз разбежались в разные стороны, и двумя руками сцапал мою. Потряс ее, потом уступил Биане место для приветствия. Женщина подошла к нам с блестящими от слез глазами, прижалась к груди Тария, пару мгновений так постояла, затем посмотрела ему в лицо и тихо сказала:

– Хвала звездам и богам, что это случилось так скоро. А то я начала забывать, как сияют глаза моего старшего сыночка. Ты такой… гордый… Боялась, не доживу до этого момента, – и так она проникновенно сказала, с такой нежностью всматривалась в его черты и испытывала такую глубокую материнскую любовь и печаль, что я не выдержала и заплакала.

Все тут же недоуменно уставились на меня с некоторым тревожным ожиданием. Тарий отстранился от матери, прижал меня к себе и, приподняв мой подбородок, напряженно спросил:

– Что случилось? Почему ты плачешь?

– Соринка в глаз попала! – смешавшись, буркнула я.

Он погладил меня по щеке, расплывшись в широкой улыбке. Повернул голову к родным и весело объяснил:

– Моя шиу очень чувствительная. Она сильный эмпат и, похоже, не выдержала накала наших эмоций.

Шмыгнув носом, я смущенно засопела ему в рубашку на груди. Вот крибл – и слезы объяснил, и родственников предупредил о моей особенности. Все четверо тут же напряглись, потом усилием воли взяли себя в руки, но, несмотря на это, калейдоскоп их эмоций поражал интенсивностью и яркостью. Пришлось успокоить родственников:

– Специально я никого не «читаю». А сейчас просто все так трогательно и ярко, что не захочешь – прочувствуешь…

Они успокоились, Биана, сделав пару шагов, неожиданно обняла меня и прижала к себе. Женщина облегченно вздохнула, услышав мои слова, и не думаю, что именно из-за того, что я их не «читаю». А я ощутила ее живот и слабенькие, еще не оформленные чувства другого существа и больше констатировала, чем спросила:

– Так вы ждете ребенка.

Она изумленно уставилась на меня, потом, мягко улыбаясь и поглаживая свой живот, просто кивнула. Тарий с гордостью посмотрел на отца, маме же досталась его нежность. Куштим заскучал и переминался с ноги на ногу. Айла предложила: