— А которые на нашей стороне?

Я усомнился:

— А такие есть?

Он покосился на молчаливых лордов, никакой поддержки, пошевелил мощными плечами.

— Наверняка, — сообщил он. — Все-таки их больше сотни! Неужели дураков не отыщется?

— Дураки угодны Господу, — изрек я, — он так и сказал в какой-то суре. Потому дураков оставим в покое, они первыми войдут в Царство Небесное. Правда, в то, что на небе. Все равно все эти карликовые королевства упраздним, чтобы не смешить муравьев.

— Уцелевшим сообщить, — спросил он деловито, — что высвобождается много бесхозных земель?

— Да, — согласился я, — но только никаких конкретных обещаний. Пусть это будет морковка, подвешенная в воздухе. А так вообще-то подумываю о заселении этих земель колонистами из северных королевств.

Он охнул:

— А их зачем?

— Будем перемешивать население, — сообщил я деловито. — Люди не должны обособляться! Из обособления развивается здоровый патриотизм и национализм, а нам это зачем, если строим светлое будущее для всего человечества, хочет оно того или не хочет?

Он смотрел вытаращенными глазами, сильно прибалдев, но все так же преданно, ибо я все так же веду их от победы к победе, а это значит, что с таким вождем будет богатая добыча и дальше.

Граф Ришар произнес со странной ноткой в голосе:

— Прибыл сэр Ричард, и сразу все завертелось…

Рыцари потихоньку начали переговариваться, я сказал с уверенностью в голосе:

— Мы ожидаем прибытия герцога Ульриха. Вместе с ним нужно разработать стратегию и тактику для той войны, которую мы навяжем противнику. Герцог ведет неспешную красивую войну, осторожную и без потерь, что очень похвально. Но, боюсь, у варваров каждый день рождается, а также садится впервые в седло больше народу, чем гибнет под мечами нашего доблестного рыцарского войска. Потому мы должны, как я уже сказал, вести ту войну, что нужна нам, а не противнику!.. Хотя вообще-то нам никакая не нужна, особенно здесь, потому, повторяю еще раз, даю вам пару недель, от силы — месяц, чтобы от варваров не осталось и следа!

Альвар Зольмс сказал с неуверенностью:

— Это что же… перебить всех?

— Почему? — удивился я. — У них есть выбор: красиво и гордо погибнуть под нашими мечами или же перейти к землепашеству! Можно заняться ремеслом в городе, пусть даже работать грузчиками. Любой труд почетен, как говорит Христос! В общем, план тотального наступления согласуем с герцогом Ульрихом, он привел прекрасные войска. Также нужно обязательно вызвать стальграфа Мансфельда и рейнграфа Мандершайда на совещание и координацию действий. А теперь все, я вас отпускаю. Идите и обмозговывайте, чтобы все быстро и решительно! Мы уже не те, мы теперь эти. И все, да, как и должно. Мы спасем мир от своей же собственной угрозы! Да, вот так прямо и честно, глядя прямо в глаза!

Военачальники вышли, на ходу обсуждая мои мудрые указания, а Ришар все еще смотрел на меня блестящими глазами и качал головой.

— Знаете, сэр Ричард, — сказал он доверительно, — с вашим появлением всегда все оживает. Хотя и так вроде бы не спим!

— Спасибо, граф, — сказал я. — Кстати, один деликатный вопрос… А так как я сам исключительно деликатный, потому мне весьма, как бы сказать вам, что не совсем правильно, когда у вас в подчинении два герцога… и, как предполагаю, скоро прибудут еще!

Он застыл на мгновение, затем повернулся ко мне и прямо посмотрел в глаза.

— Да, я тоже ощутил, — произнес он ровным голосом, — что начинаю уставать… Кому хотите передать командование?

Я запротестовал:

— Граф, вы не так поняли! Это вы не должны упираться, когда я вам красиво пожалую титул герцога. Герцог Ундерлендов Ульрих достаточно деликатный человек и не высказывает прямо неудовольствие, но наверняка ощущает дискомфорт! Да и герцог Готфрид…

Он подумал, снова переменившись в лице, кивнул.

— Да, — сказал он почти деловым голосом, — они оба избегают посещать советы командиров, которые я созываю. И я их не виню.

— Прекрасно, — сказал я. — Тогда я на ближайшем приеме пожалую вас титулом герцога.

Он поклонился:

— Буду польщен, хотя… это отсрочит мое возвращение в Армландию, где я, к зависти соседей, развожу самых быстрых коней.

— Граф, — сказал я с чувством, — если бы вы знали, от чего отказываюсь я! У меня у самого какие кони! Ну, пусть не кони, но как ржут!.. Но… надо. Без нас Царство Божье на земле не построят, у всех руки кривые, да и руководить этими остолопами надо.

Он коротко усмехнулся:

— Да, это не «ура!» и в атаку.

— Вот-вот, граф, вы теперь готовьте королевский прием, я ж не одного вас титуловать буду, так что все должно быть красиво, торжественно и в меру глупо. Это чтоб удовольствие получали все и веселились искренне, как добрые христиане, без вопросов и раздумий, как обустроить Гандерсгейм.

Он проворчал:

— Да уж теперь обустроим… Сто лет трава не будет расти!

— Нам надо идти мимо и дальше, — сказал я, — а не милосердие милосердствовать! Нам Царство Небесное строить, а мы все чужое дерьмо разгребаем.

Он посмотрел на меня со странным выражением.

— Да, — произнес негромко, — что-то мне чудится и мерещится, что не скоро мне разводить коней.

На другой день, дождавшись приезда основных военачальников, объявили большой прием по случаю прибытия лорда Ричарда. По приказу Ришара посреди лагеря поставили самый большой шатер, быстро соединив его из двух крупных, это мой, ибо неловко будет жаловать Ришара в его же полевых апартаментах.

Да и вообще у верховного лорда все должно быть самое-самое. Мир таков, могущество должно быть зримым. И такое положение дел останется очень надолго.

Герцог Ульрих, похоже, уже переговорил с Готфридом, тот выглядит взволнованным и встревоженным, сердце мое екнуло, властелин Брабанта еще не решился, видно по всему.

Я пошел навстречу, раскинув объятия. Мы встретились посреди прохода, обнялись при почтительном молчании лордов, я успел шепнуть ему на ухо:

— Соглашайтесь. Не ради себя, ради арндскости!

Военачальники начали стучать кулаками в железные груди, приветствуя, Готфрид вздохнул и с усилием улыбнулся всем.

Со стороны входа в лагерь послышались приветственные крики, удары о щиты рукоятями мечей. По главной дороге между шатрами едут в праздничных нарядах знатные лорды, никто их раньше не видел, на знаменах неизвестные гербы, на щитах грозных девизы.

Я с удовольствием слушал, как рыцари взволнованно переговариваются, строят догадки, эти знамена и этих явно могущественных людей не знает никто из сен-маринцев, фоссановцев и даже армландцев.