Ира могла вовсе не работать, ее отец считался одним из самых состоятельных людей в области, что не помешало ей закончить университет с отличием и вкалывать наравне с нами. В фирме отца она работать отказалась, вот он ее и устроил к приятелю. Это был единственный известный мне случай, когда она воспользовалась связями отца.

Людка никогда с этим не согласится, но в основе ее настороженного отношения к Ирине в начале нашего знакомства таилась обычная зависть. Нефедова за двадцать четыре года своей жизни успела побывать в таких местах, о которых мы только в книжках читали, одевалась в Милане и ездила на дорогущем «БМВ», у меня был «Рено», кредит за который я еще не выплатила, а у Людки старенькая «Хонда», которую теперь приходилось делить с Пашкой.

Пашка до сих пор ходил в женихах, жили они вместе, о свадьбе последнее время помалкивали, и пару раз Людка туманно высказывалась, что вблизи многое в нашей жизни выглядит вовсе не так шоколадно, перефразируя известные строки, что «большое видится на расстоянии». По тому, как блестели Людкины глаза, когда она заговорила о завтрашнем вечере в дорогущем ресторане, становилось ясно: она не станет возражать против романтической встречи.

– Тебе надо завести любовника, – брякнула она, как видно, мысли наши двигались в одинаковом направлении.

– Конечно, надо, – кивнула я.

– Нет, серьезно. Легкие, ни к чему не обязывающие отношения. На худой конец, сойдет кто-нибудь из наших. А что? Витька, к примеру, совершенно откровенно на тебя пялится.

– С Витькой у нас уже был роман, и ничего хорошего из этого не вышло.

– Ой, а я и забыла.

– Ничего удивительного, он прошелся частым гребнем по всем девицам нашего сплоченного коллектива, а ты даже собиралась за него замуж.

– Он умеет произвести впечатление, когда хочет. Но терпеть его долго совершенно невозможно. Одна его дурацкая манера ржать, точно конь ретивый, чего стоит. Ну, если не Витька, тогда Арсений. С ним у тебя ничего не было.

– У него есть девушка.

– Правда? Почему я ничего об этом не знаю?

– Потому что много болтаешь и никого не слушаешь.

– Вот уж спасибо…

Мы наконец въехали на парковку торгового центра, и сватовство Людка на время оставила. Туфли мы ей купили, а мне платье, ухнув на него сумасшедшие деньги, но подруга заверила, что оно того стоит.

– Завтра как раз в ресторан и наденешь. Мужики будут штабелями укладываться к твоим ногам.

– Посмотрим. Если ни один не упадет, половину суммы слуплю с тебя, чтоб впредь не давала опрометчивых обещаний.

– А если на тебя свалится большая любовь?

– Тогда туфли пойдут тебе в подарок.

– Серьезно? Надеюсь, завтра тебе счастье обрушится на голову.

Я отвезла Людку домой, а сама отправилась к папе, по пятницам я обычно его навещала. Я – поздний ребенок, мама родила меня, когда ей исполнилось сорок, в пятьдесят семь она как-то вернулась с работы очень уставшей, сказала, что неважно себя чувствует, и прилегла отдохнуть. Папа пошел разбудить ее к ужину, но она уже не дышала. Я тогда училась на первом курсе, другая жизнь, другие заботы, наверное, это и помогло справиться с потерей. Папа мамину смерть переживал очень болезненно. Незадолго до этого его отправили на пенсию, он и так-то чувствовал себя потерянным, а тут такое горе.

– Ему надо на работу устроиться, – хмуро заметила Людка, заглянув к нам через месяц после похорон.

– Кто его возьмет?

– Батя твой отличный специалист. Главное, проявить настойчивость.

Неделю мы прочесывали Интернет в поисках вакансий, а потом я сообщила папе, что его приглашают на собеседование. Он пожал плечами, но на собеседование отправился. На работу его приняли, интерес к жизни понемногу возвращался. Через три года Людка вдруг заявила:

– Твоему отцу не помешают романтические отношения.

– Я с ним говорила на эту тему, никого на месте мамы он не представляет, – пожала я плечами.

– Попытка не пытка. У Вики сестра двоюродная не замужем.

– Ты спятила, что ли? Сколько ей лет?

– Понятия не имею, но годится ей в тетки. Вика говорит, она хорошая, по молодости были серьезные проблемы со здоровьем, и детей она иметь не может, муженек ее бросил, нашел себе какую-то дурищу лет на пятнадцать его моложе. Все-таки мужики ужасные свиньи…

– Ты кого имеешь в виду? – потеряв нить разговора, уточнила я.

– Ну, не папу же твоего… короче, давай знакомить.

Через неделю Вика пришла к нам со своей двоюродной сестрой, действительно годившейся ей в тетки. Милая женщина, которая явно испытывала неловкость от нашей затеи. Папа, конечно, все понял, но вел себя по-джентльменски.

– По-моему, она симпатичная, – заметила я, когда гости ушли.

– Да… но, в общем, зря ты это затеяла, дочка.

Однако он ей позвонил. Хорошо зная папу, не сомневаюсь, сделал он это из благородных побуждений, опасаясь, что женщина чувствует себя отвергнутой невестой. Они встретились, погуляли в парке… потом она позвонила, а через пару дней вновь позвонил он. В общем, стали встречаться. Где-то через год папа сказал мне, пытаясь скрыть смущение:

– Ты не будешь против, если мы с Софьей Ивановной… – и замолчал.

– Что ты, папа, – бросилась я к нему в объятья. – Я так за тебя рада…

Отец переехал к Софье, а я осталась в нашей трехкомнатной квартире, которая теперь казалась несуразно большой.

С Софьей мне повезло. Мы очень быстро подружились. Заменить мне маму она не пыталась, но рядом с ней я совершенно определенно не чувствовала себя сиротой. Наблюдать их трогательную заботу друг о друге было приятно, и новый дом отца стал для меня родным.

У папы я засиделась допоздна, а вернувшись к себе, часа полтора болтала по скайпу с подругой, которая уже год жила в Берлине. Вечер по всем статьям можно было назвать удачным, но стоило мне оказаться в постели, тоска, ставшая привычной за эти месяцы, вновь явилась. Не помогли ни любовный роман, ни старая комедия, которую крутили по одному из телеканалов.

Я долго лежала с закрытыми глазами, пока наконец не заснула. Утром встала в дурном расположении духа и решила убраться. Какое ни есть, а занятие. Иногда помогает избавиться от назойливых мыслей. Но не в этот раз. Ближе к обеду я вдруг поняла, что в ресторан идти не хочу. Никакой причины для этого не было. Наверное, просто сработало предчувствие. Мой ангел-хранитель в тот день, должно быть, очень старался, но не преуспел. В какой-то момент я всерьез попыталась изобрести подходящий предлог остаться дома. Внезапная болезнь… или еще что-то в этом роде. Я даже взяла в руки мобильный, с намерением позвонить Ирине, но слишком хорошо знала, что последует за этим: Ира позвонит Людке, та примчится и будет битый час твердить, что по мне психушка плачет. С какой такой стати я выдумываю болезни, чтобы субботним вечером торчать дома в одиночестве?