Я отдал рапорт, подполковник его принял и обернулся к летчикам в строю.

– Здравствуйте, товарищи!

– Здав… жел… тащ… полк!

– Вольно-о… Эк, какими вы франтами стоите, товарищи красвоенлеты! Любо-дорого посмотреть! Все девки ваши будут!

– Так уже, тащ подполковник, вон, обратите внимание на девчонок в первом ряду – у многих глаза-то заплаканные…

– Ну, рысаки, ничего не скажешь… Слабо ты их гонял, Виктор Михалыч, если они у тебя еще на девчонок глядеть могли, слабо!

– Нормально, товарищ подполковник, я им немножко сил для сегодняшнего перелета оставил. А там, на новом месте, я у них всю оставшуюся кровь-то и выпью! – Я обратил к строю свою фирменную улыбку а-ля граф Дракула. Раздался задушенный стон.

– Ладно, циркачи! Отставить представление! Вон – начальство пожаловало.

– Смир-р-р-но, равнение – на…

Митинг покатился по наезженной колее. Яковлев, в парадном генеральском мундире, сиял, как жених на деревенской свадьбе. Около него с постоянной улыбкой на губах стоял Синельщиков. На грузовик вскарабкались какие-то незнакомые военно-воздушные генералы.

Дирижер взмахнул рукой – четко и слаженно ударил «Авиационный марш».

«Все выше, выше и выше-е-е

Стремим мы полет наших птиц…»

Застрекотала кинокамера.

– Дорогие товарищи! Разрешите митинг, посвященный началу войсковых испытаний изделия «И-30», считать открытым! Ура, товарищи!

Мы радостно заорали «Ура!!!».

Маленькое облачко, на минуту скрывшее солнце, уплыло по своим небесным делам, и всю стоянку вновь залило солнечным светом. Самоварным золотом зажглись трубы оркестра. Одобрительно хлопнули на ветру стяги. Митинг набирал обороты…

Аэродром, на который мы перелетели, мне понравился. Был он километрах в сорока от Москвы, но рядом с хорошей шоссейной дорогой в столицу. Недалеко была и железная дорога, так что со снабжением и переброской необходимых грузов вроде бы проблем не будет.

Место было тихое и красивое. Рядом – лес, луга и речка. Воздух – м-м-м! – лесной, земляничный!

Летный состав полка ПВО Москвы уже улетел на своих машинах, большей частью откочевали и наземные службы. В наше распоряжение был оставлен необходимый и разумный минимум наземного обслуживающего персонала.

Кроме того, на следующий день транспортным самолетом на аэродром были доставлены шестеро техников, один оружейник, один специалист по винтам изменяемого шага, один радиомастер. Это Яковлев поделился. Ведь те техники, которые остались от полка ПВО, наших машин не знали. Их надо было учить и учить. А пока – хоть на подхвате будут. Все конторским полегче. А они, конторские, будут с нами весь период войсковых испытаний. Самолет доставил также несколько авиационных моторов, наиболее расхожие запчасти. Потом железной дорогой доставят плоскости, узлы шасси, воздушные винты, капоты и прочий необходимый ассортимент для ремонта той или иной степени сложности. А то, как я слышал в одном штурмовом полку шуточную песенку, бывают такие пилоты и такие посадки, что:

Прилетели – мягко сели!

Высылайте запчастя —

Шасси, дутик, винт с мотором,

Фюзеляж и плоскостя!

Надеюсь – тьфу-тьфу-тьфу! – у нас до такого не дойдет!

А завтра у нас по плану стрельбы…

* * *

Наша особая авиагруппа, конечно, не дивизия по численности, даже и не полк. По штатному расписанию в группе три звена – двенадцать летчиков, и звено управления – летающие командир, замкомандира по боевой и замполит. Итого получается пятнадцать летчиков в строю. Но это в идеале. В реальной боевой обстановке будет, скорее всего, так – два звена в воздухе, одно – в боевой готовности на земле. Заместитель по боевой, естественно, с теми, кто в воздухе. А вы как думали? Или с ними комполка, а я – с дежурным звеном на земле. Все равно – они меняются в течение дня. Одни – в небо, другие – на отдых. И в случае необходимости – летят на усиление. Тогда мы все пятнадцать в небе.

А пятнадцать новейших истребителей «Як-3» – это, я вам скажу, что-то! Это очень весомо. Вот только нам надо научиться как можно лучше использовать все возможности, которые дает летчику новая машина. Вот и учимся.

Сегодня стрельбы. Насколько я помню, даже «Як-3» с одной пушкой и двумя пулеметами УБС имел весьма весомый секундный залп. Что же тогда говорить про трехпушечный истребитель, да еще – если одна из пушек имеет калибр 37 мм? Вот то-то и оно! Приятно, черт побери, понимать, что попадания твоих четырех-пяти снарядов хватит, чтобы наверняка сбить истребитель, а один 37-мм снаряд вообще разнесет вражеский самолет в клочья! Как говорится – капля никотина наповал убивает лошадь, а хомячка – вообще разрывает на куски!

Но чтобы получить такой результат – нужна лишь одна-единственная малость. Одно, но непременное, условие. Нужно попасть! Причем – не случайно, заполошно поливая противника снарядами на расплав ствола, а точно дозированной, в 6–8 снарядов, очередью, точно нацеленной в точно выбранное место – в мотор, а еще лучше – в кабину вражеского самолета.

Мы довольно долгое время просидели с командирами звеньев, тасуя летчиков и «виртуально» пересаживая их с одного истребителя на другой. С 37 мм на 20, скажем. Или наоборот. Многое должны были подсказать нам воздушные стрельбы и стрельба по наземным мишеням.

Поскольку самолета, чтобы таскать конус, у нас не было, решили начать со стрельбы по земле. Подобрали поле в качестве полигона, попросили у пехоты тягач и оттащили на это поле несколько разбитых немецких машин, ржавеющих еще с нашего контрнаступления под Москвой. Отправили на самопальный полигон полуторку с солдатами в оцепление, двумя офицерами для подсчета попаданий и радиосвязи. Я со звеньями сразу не полетел. Была у меня одна задумка… Так капитану Извольскому и сказал – ты, мол, командуй, а я буду попозже, встречай… Но Кирилл, по-моему, прохлопал намек ушами. Ну, что ж! Дело его. На войне, как говорится, а-ля херр!

Меры безопасности, коридор захода на цель, высоту и скорость мы оговорили, я еще раз потребовал от «звеньевых», чтобы они довели эти требования до остальных летчиков, и отпустил птенцов на свободу.

На следующий день первым в сторону полигона ушел замполит. Он будет висеть в воздухе и осуществлять функции диспетчера и надзирателя. Через несколько минут после него в воздух поднялось первое звено. Рутинное колесо стрельб по наземным целям завертелось…

– Ну, Вася, давай! Поиграем в войнушку! Убрать колодки! Взлет…

Мы с Василием, соблюдая полное радиомолчание, от солнца, стали подкрадываться к самолетам, выполняющим учебные стрельбы. Замполит о проверке бдительности знал и спокойно отошел с нашего пути, заняв безопасное место в стороне.

Я молча качнул Василию крылом. Он качнул в ответ.

«Атака!»