– Все в порядке, – тихо проговорила она. – Хотя испугалась здорово. Это ведь не всегда так?

– Только в последнее время. – Кайл постарался успокоить ее, погладив по руке.

Она глубоко вздохнула, а я прикусила губу, вспомнив, какой опьяненной и успокоенной чувствовала себя, когда ко мне прикасался Калеб в первые дни после запечатления. Калеб прочитал мои мысли, тоже прикоснулся к моим пальцам и подмигнул.

– Но не беспокойся, – продолжал Кайл. – Мы летим в Лондон. Воссоединение – это просто большой праздник. А когда мы появимся с нашими запечатленными себя показать и других посмотреть, будет еще лучше. На таких сборах никогда не случалось ничего плохого.

Линн улыбнулась ему, и, прикоснувшись друг к другу головами, они задремали. Нам предстоял долгий перелет, так что я прижалась к Калебу и последовала их примеру.

Мы приземлились и проделали исключительно долгий и утомительный путь через таможню и службу безопасности. Нас встретила целая свита, на этот раз это был ряд сверкающих черных «Рэйнджроверов». Мы расселись в них. Питер отправился в первой машине. Мы с Калебом ехали за ним, а остальные следовали за нами.

Мы ехали часа полтора, затем свернули на небольшую дорогу, которая вывела нас в зеленые холмы. Пейзаж был потрясающий. Повсюду высились гигантские скалы и колоссальные валуны, увитые зеленью и заросшие травой. Мы поднимались все выше и выше, и когда я уже собиралась спросить Калеба, долго ли еще, мы въехали на мощенную камнем подъездную дорожку в обширный двор перед небольшим домиком.

Однако Питер не остановился и направился прямо к большой длинной стене из кустарника. Я решила, что он повернет на подъездную дорожку или около нее, но нет. А когда он исчез за стеной, я невольно вскрикнула: поворачивать пришлось уже нам. У Калеба в голове не было ни одной мысли.

– Калеб!

Я сжала его руку и приготовилась к… чему-то. Но ничего не случилось, и мы спокойно проехали сквозь стену, как сквозь огромный полог, и попали в обширное помещение, похожее на гараж. Оно уходило вниз по спирали, как гараж-парковка, и там уже находились другие машины, расставленные по отведенным местам вдоль задней стены. Мы встали рядом с Питером, и я услышала, как смеются Калеб с Кайлом.

– Мог бы сказать заранее, – пробормотала я.

– И пропала бы вся интрига, – ответил Кайл, вылез из машины и потянул за собой Линн.

– Извини, – с улыбкой произнес Калеб, хотя видно было, что извиняться он не собирался. – Прости меня.

– Может, и прощу, если хорошенько попросишь.

Он наклонился и поцеловал меня. Я сразу успокоилась, а он наклонился через рычаг переключения скоростей и привлек меня поближе к себе. Кто-то постучал в окно.

Мария.

– Давайте, ребята! – донесся через стекло ее приглушенный голос. – Все заходят. Вы же не хотите остаться здесь одни, а?

Все засмеялись, а я прикусила губу. И, как нам ни хотелось на минутку остаться одним перед моим дебютом, мы поднялись и пошли за ней. Вернулись во двор, пройдя через дверь в боковой стене, и направились к домику.

Он был такой небольшой, что я не могла понять, как здесь уместится столько людей.

– Хранители живут здесь круглый год, – заметил Калеб. – Они живут в доме, а дворец Совета – под землей.

– Дворец, – прошептала я. Затем увидела дерево из мыслей того Уотсона. Оно соединяло боковую изгородь. Оно было массивным и точно таким, как в его памяти. Ветви обвивали верхнюю часть изгороди, образуя филигранный узор. Оно выглядело древним и росло там, наверное, уже очень давно. Когда мы последними переступили порог, я увидела пожилую пару, придерживающую открытой другую дверь. А за ней уже виднелся темный коридор. Они впустили нас туда и закрыли дверь, заперев ее за нашими спинами. У меня учащенно забилось сердце.

– Ничего, ничего, все хорошо, – успокоил меня Калеб. – Так всегда. Из этого коридора мы попадаем к лестнице, которая ведет вниз, к залу заседаний Совета. Его прячут, чтобы никто не мог увидеть нас или задуматься, для чего тут собираются все эти люди.

Я кивнула, и он, обняв меня одной рукой, поцеловал в висок. Мы подошли к лестнице и начали спускаться. Спуск был очень долгим. Мария, не умолкая, рассказывала о произошедшей схватке и о том, как было страшно и ужасно. Как Калеб и я, по ее выражению, «надрали им зад». Калеб рассмеялся. Сегодня он испугался, увидев ее в руках Уотсонов. Вот почему он был таким сосредоточенным и нацеленным на действие.

В конце подъема была дверь, и я видела, как она открывалась и закрывалась, когда в нее входили Асы.

У меня снова заколотилось сердце в ожидании неизвестного. Я не хотела оказаться в роли клоуна. Не хотела, чтобы меня выставляли на обозрение.

– Ничего, все нормально, Мэгги. Первый день выдастся трудным, не отрицаю, однако потом все будет хорошо, они привыкнут к этому. Но тебе следует помнить: ты для них – настоящее чудо. Ты олицетворяешь то, чего они так долго ждали.

– Калеб прав, – кивнул Питер. Я и не заметила, что он задержался, поджидая нас. – И, к сожалению, они очень старомодны, живут старыми традициями. Боюсь, тебе придется испытать это на себе, подготовься спокойно воспринять их.

– Что, например?

– Например, поклоны.

– О боже, – простонала я.

– Прости, дорогая. Но для них станет позором, тяжким оскорблением, если кто-то будет вести себя с тобой не так, как, по их представлениям, нужно обращаться с Провидицей.

– Ладно, – сдалась я. Мне не хотелось препираться с Питером или огорчать его. И я не желала посягать на их традиции. Я просто хотела остаться собой. – Обещаю вести себя соответственно, – сказала я, и Питер с облегчением улыбнулся.

– Я очень горжусь тобой, Мэгги. – Он поцеловал меня в лоб. – Мы все время будем с тобой. Это трудное время переживем вместе.

Я кивнула и с радостью почувствовала, как Калеб, крепко пожав мою руку, вывел меня из комнаты на яркий свет. Все было, как в его памяти. Большой золоченый зал, похожий на бальный, высокий потолок, никаких окон. Стены с золотой лепниной, сверкающие золотые люстры. Пол тоже золотой, и это пугало. Там было столько народа, и все словно почувствовали меня, повернулись ко мне. Я невольно сжалась, и Калеб притянул меня поближе к себе.

– Все в порядке. Тебе только нужно привыкнуть к тому, что на тебя смотрят, как смотрю я. Ты удивительная.

– Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну.

– Тебе не удастся избавиться от меня, – мысленно пообещал он.

Поворачивая, чтобы пойти за Питером, я заметила среди красиво одетой публики бледную девушку с черными волосами, одетую в длинное сиреневое платье. Ее окружали человек пятнадцать. Один из ее спутников показался мне смутно знакомым, но саму девушку я узнала в ту же секунду.

Марла.