– А ты, Грейс? – спросил Мэтью. Она покачала головой:

– Нет, Мэтью, я поеду не с вами, а со своим отцом домой, в Марлоу-Холл.

– После встречи с королем я сразу же приеду к тебе.

– Не стоит так торопиться. Ты должен на какое-то время остаться в Лондоне. Тебе нужно публично опровергнуть возведенную на тебя лордом Джоном клевету, продемонстрировать здравое состояние своего ума и занять в обществе положенное тебе место. А теперь, Мэтью, мы должны расстаться. Здесь и сейчас. Я все тебе объяснила.

Как ни грустно это было признавать, но Грейс права: ему следовало в первую очередь исполнить свой долг.

– Грейс, я вернусь к тебе через год. Ты сможешь дождаться меня? – Мэтью с беспокойством вглядывался в ее лицо.

– Мэтью, ты потерял целых одиннадцать лет своей жизни. Зачем же сейчас давать пустые обещания? За год слишком многое может измениться.

– Шин! – раздраженно и резко крикнул герцог Кермонд. Похоже, его терпение истощилось.

Мэтью нахмурился. Ему пора идти. Такой влиятельный человек хлопотал о нем, и его терпение нельзя было и дальше испытывать.

– Иди, Мэтью, – прошептала Грейс. – И прощай.

– Значит, год. Надеюсь, ты дождешься меня.

– Я еще раз скажу тебе, Мэтью, что мы не будем заключать с тобой никакие договоры.

Грейс знала, что ей ничего другого, кроме одинокого существования в поместье отца и бесконечных воспоминаний о своем недолгом счастье, не остается. Скоро Мэтью с головой окунется в большой мир и навсегда забудет о Грейс Паджет. Это было неизбежно.

– Я не буду беспокоить тебя целый год, ты сможешь оплакать мужа, как того требуют приличия. А потом я вернусь, и ты дашь мне свой ответ. Ты же ведь понимаешь, Грейс, что наши отношения не могут закончиться.

Мэтью резко отвернулся от нее и быстро зашагал к карете герцога. Не двигаясь и не говоря ни слова, Грейс стояла и смотрела ему вслед. И только когда карета герцога скрылась за воротами, она опустила голову и заплакала. На одной ее руке не оказалось перчатки – без сомнения, ее унес с собой Мэтью, а она этого даже и не заметила.

Стоял теплый летний вечер, солнце уже клонилось к закату, но его лучи все еще приятно грели кожу. Грейс сидела в кресле в китайской беседке.

Ее глаза все еще были закрыты, хотя она уже проснулась. Ей, как часто теперь бывало, снился Мэтью. Он входил в спальню, улыбающийся, веселый, он протягивал к ней руки, собираясь что-то сказать. На этом месте Грейс обычно просыпалась, и на нее наваливалась тоска.

Прикоснувшись рукой к лицу, она почувствовала, что щеки мокрые от слез. Грейс открыла глаза и вдруг увидела Мэтью. Он стоял на ступеньках беседки, в нескольких шагах от нее. Грейс заморгала, ожидая, что ее видение исчезнет. Но нет, Мэтью никуда не исчез – самый что ни на есть настоящий.

Выглядел он потрясающе. Легкий ветерок ерошил его черные волосы.

Грейс смутилась и выпрямилась в кресле.

– Мэтью… – прошептала она медленно, словно пробовала на вкус каждый звук его имени.

Он даже не сообщил ей о своем приезде, и она не успела приготовиться – не сделала прическу, не надела нарядное платье.

Глаза Мэтью потемнели, как небо перед ураганом. Он не только не улыбнулся ей в ответ, а нахмурился.

– Мэтью? – В голосе Грейс послышался испуг, и ее улыбка растаяла. – Что ты здесь делаешь?

Мэтью сейчас совсем не походил на мужчину, готовящегося сделать предложение. Нет, он пришел сюда с какой-то другой целью. С ее стороны глупо было надеяться, что лорд Шин все еще мечтает жениться на Грейс Паджет. Может быть, он хочет поставить ее в известность о том, что у него появилась другая невеста? Она вместе с матерью читала газеты, в которых писали о триумфальном возвращении в Лондон Мэтью Лансдауна.

Они молча смотрели друг на друга, как два готовящихся к схватке противника.

– Грейс… – Он произнес это таким низким, волнующим голосом, что по рукам Грейс побежали мурашки. Во рту у нее мгновенно пересохло.

Мэтью быстро поставил на пол коробку, которую до этого держал в руках, закрыл дверь в беседку и опустил щеколду. Грейс заволновалась – он определенно что-то задумал. Когда Мэтью поспешно сорвал с себя сюртук, сомнения по поводу того, что именно он задумал, тут же рассеялись. Он хотел ее… Ей не следовало позволять ему так себя вести, но сердце говорило совсем другое.

Мгновение, и она оказалась в его объятиях. Его губы прижались к ее губам. И снова к Грейс вернулись те восхитительные ощущения, которые она всегда испытывала, когда Мэтью был рядом, прикасался к ней. Больше ей ничего не нужно. Он снова с ней.

– Господи, Грейс, как я скучал. – Мэтью поднял голову и посмотрел на нее затуманившимися глазами.

– А как я скучала по тебе.

Его губы снова прильнули с жадностью к ее губам. Грейс провела рукой по его блестящим черным волосам и почувствовала, как напряглись мышцы на его груди. Да, сейчас, сейчас его рука скользнет под ее платье и он возьмет ее. Грейс не могла дольше ждать.

Она дрожала от удовольствия, вдыхая знакомый запах лимона и мускуса. Как ей не хватало этого запаха, как не хватало его рук и губ. И как она смогла бы обходиться без всего этого, если бы он не пришел?

Мэтью вошел в нее, и Грейс замолчала, слова больше не были нужны. Она снова наслаждалась этим восхитительным вторжением. Ее мышцы, правда, оказывали некоторое сопротивление, но это было и понятно – целый год к Грейс не прикасался мужчина. Мэтью вошел в нее глубже, и Грейс на мгновение перестала дышать.

В действительности все оказалось значительно лучше, чем представлялось ей в мечтах. Мэтью прошептал ее имя, потом из его горла вырвался тихий стон.

К глазам Грейс снова подбирались слезы. Мэтью с ней. И пусть это скоро закончится, но сейчас, в это самое мгновение, они вместе. Грейс провела ладонью по его волосам, приблизила свое лицо к его лицу. То, что она не могла сказать ему о своей любви, говорили ее руки, ее прикосновения.

«О, Мэтью, если бы ты мог остаться со мной навсегда…»

Он двигался в ней, каждый его толчок усиливал ее наслаждение. Через несколько мгновений и она подстроилась к его ритму.

Освобождение пришло неожиданно, по ее телу пробежал спазм, вознесший ее к самой вершине блаженства. На несколько мгновений пространство вокруг нее превратилось в сияющий шар, Грейс затопило счастье, в ее сердце проснулась безумная радость и восторг.

На губах она ощутила солоноватый вкус слез. Ее тело все еще продолжало вибрировать от бегущих по нему волн наслаждения. Грейс чуть сильнее прижалась к Мэтью, и ее руки, скользнув вниз, задержались на его упругих ягодицах. Когда они с Мэтью любили друг друга, ей казалось, что она умирает, а затем снова оживает. Без сомнения, Мэтью испытывал сходные ощущения. Это было слишком глубоко, всеобъемлюще, это проникало в нее до самого сердца.