Тамсин взяла карты, отсчитала двадцать две верхние и принялась раскладывать их на столе рубашками вверх.

– Три ряда по семь карт в каждом, – следил за ее действиями Уильям. – Еще одна остается. Это имеет какое-то значение?

– Ряды – это прошлое, настоящее и будущее. Последняя карта – завершающая, – пояснила Тамсин. – Это как заключение, как итог. А теперь тихо.

Уильям кивнул.

Хоть Тамсин и была сосредоточена на картах, она не переставала думать о том, что он смотрит на нее, что его руки находятся рядом с ее руками, а его колени касаются под столом ее коленей. Она вздохнула и начала медленно переворачивать карты.

Рисунки на картах Таро, как обычно, раскрывали перед Тамсин историю жизни того, кому она гадала, и девушке оставалось только читать ее.

В рядах, где находилось прошлое и настоящее, она увидела счастливое детство, дом, сначала умиротворенный, но потом потрясенный трагедией. Воспитанный, умный, чувствительный подросток был повержен в пучину страха и горя, тщетно пытаясь защититься от этой боли. И вот, наконец, подросток вырос и превратился в образованного, искреннего, чувственного мужчину, достигшего мудрости и познавшего страсть. А потом снова трагедия и снова боль, и он становится осторожным и подозрительным, несмотря на любовь, которая заполняет все пространство вокруг него. Он отказывается от порывов своего сердца, выбирая одиночество и тоску.

Тамсин перевернула карту надежды и новых начинаний, и ее сердце забилось чуть быстрее. Однако за этой картой следовала карта сомнений и страха.

Она пересказала Уильяму все, что открыли ей карты, и вдруг обнаружила, что стала лучше понимать его. Она почувствовала еще более глубокую симпатию и сочувствие к этому человеку.

Уильям слушал, постукивая указательным пальцем по губам. Его глаза скрывались под нахмуренными бровями. Хелен и Эмма придвинулись ближе, чтобы видеть, что происходит. На их лицах застыло выражение крайнего любопытства.

– Кубки показывают гармонию и радость в доме, – сказала Тамсин. – Раньше в твоей жизни этого было достаточно. И сейчас тоже есть. Но эти карты говорят о прошлом. Висельник и замок показывают разрушение и новое направление. – Она продолжала в полной тишине, – Здесь сдвиг и перемена. Эта карта, пять монет, говорит о том, что ты чувствовал себя изгнанником и отшельником, лишенным радостей жизни.

Она посмотрела на Хелен и Эмму, и они кивнули, подтверждая ее слова. Лицо Уильяма оставалось безучастным. Когда Тамсин открывала остальные карты, увлеченная историей, которую они рассказывали, она поразилась тому, насколько точно они легли, перемешанные уверенными руками Уильяма. Подержав их в руках, он вложил в них частицу своего сердца, надежд и страхов. Тамсин знала, что только так карты могут говорить правду и отражать жизнь и эмоции человека.

Уильям по-прежнему хранил молчание, и Тамсин почувствовала особый настрой. Она перевернула несколько последних карт. Все, кроме одной.

– Ах, любовники, – сказала Эмма, – мужчина и женщина, с ангелом, который смотрит на них.

– Эта карта не всегда означает настоящих любовников, – сказала Тамсин. Она посмотрела на Уильяма. Его взгляд изменился, теперь он просто пожирал ее. – Эта карта, если учесть влияние других карт, которые находятся вокруг, показывает выбор. – Она снова посмотрела на Уильяма, хотя ей понадобилась смелость, чтобы это сделать. – Ты стоишь перед выбором. Правильный путь преобразит тебя, даст новую жизнь. Это-то тебя и пугает.

Уильям отвернулся, но Тамсин знала, что он понимал и, возможно, соглашался с ней. Она протянула руку к следующей карте.

– Волхв… Ты ищешь мудрость, правду. Ты хочешь больше мудрости, чем у тебя есть, и силу, чтобы изменить тех, кто рядом с тобой. Силу, которая могла бы изменить твою судьбу… если ты сам захочешь этого, – мягко добавила она.

Уильям кивнул, внимательно ее слушая. Его пальцы по-прежнему постукивали по губам. Этот жест она замечала не раз и знала: когда Уильям так делает, он настроен скептически.

– А это, – сказала она, переворачивая последнюю карту в ряду, показывающем будущее… – Ага, шут. – Она нахмурилась. – У тебя есть сомнения относительно какого-то дела в твоей жизни. Дела очень важного для тебя, потому что это сильная карта. Это – карта судьбы. Сама судьба укажет тебе путь, говорят карты.

– Эта фигура показывает силу судьбы? – спросил он.

– Да, – тихо ответила Тамсин.

Смешивая и раскладывая карты на столе, она никак не могла повлиять на них. Она просто была прилежной ученицей Ноны. Тамсин рассказывала только то, что говорили сами карты. Она ничего не выдумывала. Она опиралась на их символы и на то, какое место они занимали среди остальных карт, разложенных на столе и влияющих друг на друга. Тамсин, несомненно, понимала, о каком деле говорили карты. Она не могла не заметить, что они имели значение и для нее, эти карты в последнем ряду. Косвенно, намеками, но Таро советовали ей быть такой же мудрой, каким они предлагали быть Уильяму.

– Мне кажется, шут больше похож на цыгана. Или нет, на странника, – заметила Хелен. – Одет в лохмотья, с посохом и мешком за спиной.

– Да, бродящая душа, открытая новым возможностям, – пояснила Тамсин. – В Уильяме есть что-то от этого странника. – Ее рука тряслась, когда она дотронулась до последней карты. – Эта карта может показать нам, куда приведет тебя твоя судьба.

Уильям накрыл своей рукой руку девушки. Неожиданное прикосновение удивило ее.

– Достаточно, – тихо сказал он, – я не хочу смотреть эту карту. Если у меня есть выбор, который я должен сделать, я сделаю его сам, без подсказок. Без вмешательства судьбы, – добавил он почти беззвучно, и эти слова снова предназначались только ей одной.

Тамсин кивнула, не в состоянии говорить. Она знала, этот выбор имеет прямое отношение к ней, к их неразберихе с женитьбой и их притяжению друг к другу. Карты показали многие грани жизни и характера Уильяма, и каждая из этих карт отражала ее собственную жизнь и чувства. Последняя, неизвестная карта вселяла в нее тревогу. Что, если она показывает разбитые надежды, а не радость, которую хотелось бы увидеть Тамсин? Она хотела и одновременно боялась смотреть ту карту и поэтому была рада, что Уильям остановил ее.

– Ну, что ж, достаточно, – согласилась Тамсин. – Оставим все, как есть.

Он кивнул, но оставил свою руку на ее руке. Его тепло проникало внутрь Тамсин, в ее плоть и кровь. Она перевернула руку, их ладони соприкоснулись, пальцы переплелись. Искренний жест привязанности и любви, жест настоящей женатой пары.

Эмма и Хелен смотрели на них и улыбались.

– Восхитительно, – мягко сказала Хелен. – Совпало почти все. Карты едва ли не полностью описали жизнь Уильяма. Но ни он сам, ни Тамсин специально не выбирали эти карты, просто они хорошо их перемешали. Какие карты взять и как разложить их на столе, решает случайность.