— Я так не договаривался, — возразил Джек.

— Это сделал господин Профитт от вашего имени. В это здание вас впустили только благодаря ему. У меня не так много времени, поэтому давайте поскорее покончим с этим.

Он повернулся и пошел к лифтам.

— Ну вот, обычный вояка-подонок, — констатировал Гордон. — Иди. Я подожду.

Джек вошел в лифт вслед за Романом.

— Первая остановка в подвале на втором уровне, — сообщил Роман, — там мы проводим эксперименты над животными.

Двери лифта открылись, и они оказались у стеклянной стены. Смотровое окно.

Джек приблизился к нему и посмотрел в лабораторию. Внутри работало с десяток лаборантов в биозащитных костюмах. В клетках находились паукообразные обезьяны и собаки. Рядом со смотровым окном стояли закрытые стеклом клетки с крысами.

Роман указал на грызунов:

— Обратите внимание — на каждой клетке указана дата и время заражения. Думаю, иначе проиллюстрировать смертельный характер Химеры не получится.

В клетке «День первый» находилось шесть крыс; все они выглядели здоровыми и бодро крутили свои колеса.

В клетке «День второй» проявлялись первые признаки заболевания. Две из шести крыс дрожали, их глаза приобрели кроваво-красный оттенок. Остальные замерли в летаргическом оцепенении.

— Первые два дня, — сказал доктор Роман, — репродуктивная фаза Химеры. Как вы понимаете, это совершенно не похоже на то, с чем мы сталкиваемся на Земле. Обычно живой организм должен созреть, прежде чем начать процесс размножения. Химера сначала размножается, а потом созревает. Ее клетки делятся с огромной скоростью, продуцируя сотни копий за сорок восемь часов. Сначала они микроскопические — их невозможно увидеть невооруженным глазом. Такие маленькие, что их можно вдохнуть; они и сами могут проникнуть к вам через слизистую оболочку, и вы даже не поймете, что заразились.

— Значит, они заразны на ранней стадии жизненного цикла?

— Они заразны на любой стадии. Нужно только выпустить их в воздух. Обычно это происходит во время смерти больного или спустя несколько дней после нее, когда труп разлагается. Как только Химера вас заразила, она сразу начинает размножаться внутри вашего тела, и каждая клетка начинает расти. Начинает превращаться в… — Он замолчал. — Мы не знаем, как это назвать. В капсулы с яйцами, я полагаю. Потому что в них находятся организмы в личиночной стадии.

Джек посмотрел на клетку «День третий». Все крысы бились в конвульсиях, лапки сокращались, словно через них время от времени пропускали электрический разряд.

— К третьему дню, — продолжал Роман, — личинки начинают резко расти, вытесняя своей массой мозг жертвы, приводя в хаос неврологические функции «хозяина». А к четвертому дню…

Они посмотрели на четвертую клетку. Все крысы, кроме одной, погибли. Трупы остались в клетке; их лапки окоченели, а пасти были широко открыты. Оставалось еще три клетки — весь процесс разложения.

К пятому дню трупы начинают раздуваться.

На шестой брюшки разрастаются еще больше, кожа натягивается, как барабан. Тягучая жидкость сочится из открытых глаз и поблескивает у ноздрей.

А на седьмой день…

Джек замер у окна, уставившись на седьмую клетку. Лопнувшие трупики выстилали дно клетки словно сдувшиеся шарики, кожа разорвалась, обнажив черную жижу растворившихся органов. К морде одной из крыс прилипла желатинозная масса непрозрачных шариков. Они дрожали.

— Капсулы с яйцами, — пояснил Роман. — На этой стадии полости трупа просто набиты ими. Они растут с поразительной скоростью, поедая ткани «хозяина». Переваривая мышцы и органы. — Он посмотрел на Джека. — Вам знаком жизненный цикл паразитирующих ос?

Джек покачал головой.

— Взрослая оса впрыскивает свои яйца в живую гусеницу. Личинки растут, питаясь гемолимфой «хозяина». Все это время гусеница остается живой. Вынашивает чужеродную форму жизни, которая поедает ее изнутри, пока личинки наконец не выходят из своего мертвого «хозяина». — Роман посмотрел на мертвых крыс. — Эти личинки тоже размножились и развились внутри живой жертвы. И это в конце концов убило «хозяина». Эти личинки набиваются в череп, вгрызаясь в поверхность серого вещества. Повреждая капилляры и вызывая внутричерепное кровотечение. Давление растет. Сосуды глаз переполняются кровью и лопаются. У «хозяина» наблюдаются мигрени, помутнение рассудка. Он ходит словно пьяный. Через три-четыре дня он умирает. А организм-паразит продолжает питаться тканями трупа. Захватывая его ДНК и используя ее для того, чтобы ускорить свое развитие.

— И во что он превращается в конце концов?

Роман посмотрел на Джека.

— Конечный результат нам неизвестен. С каждым поколением Химера приобретает новые ДНК «хозяина». Химера, с которой мы работаем сейчас, отличается от организма, с которого мы начали. Геном стал более сложным. Это более развитая форма жизни.

«Все больше и больше походящая на человека», — подумал Джек.

— Вот в чем причина абсолютной секретности, — объяснил Роман. — Любой террорист, любая вражеская страна сможет отправиться в Галапагосский рифт, чтобы получить этот организм. Попав в плохие руки… — Он осекся.

— Значит, этот организм не создан человеком?

Роман покачал головой.

— Его случайно обнаружили в том рифте. И подняли на поверхность судном «Габриэлла». Сначала доктор Кёниг думала, что открыла новый вид археонов. А оказалось, она нашла это. — Доктор посмотрел на извивающуюся массу яиц. — Тысячу лет они покоились в остатках того астероида на глубине почти шести километров. Все это время их сдерживало то, что они оказались глубоко под водой, а не на земле.

— Теперь понятно, почему вы использовали кессон повышенного давления.

— Все это время Химера мирно существовала в этом рифте. Мы подумали: если воспроизвести это давление, можно снова сделать ее безвредной.

— И вам это удалось?

Роман покачал головой.

— Только временно. После микрогравитации организм подвергся необратимым изменениям. Когда он попал на МКС, почему-то включилась его репродуктивная способность. Как будто его заранее запрограммировали на убийство. Но ему понадобилась микрогравитация, чтобы снова запустить эту программу.

— Как долго помогает лечение повышенным давлением?

— Зараженные мыши здоровы до тех пор, пока находятся в кессоне. Они живы уже десять дней. Но стоит только вынуть какую-нибудь из них, болезнь начинает прогрессировать.

— Как насчет ранавируса? — Час назад доктор Вонг из отдела бионаук НАСА связался с Джеком по телефону. В тот самый момент штамм этого вируса уже был на борту реактивного самолета военно-воздушных сил на пути в лабораторию доктора Романа. — Наши ученые полагают, что это может сработать.

— Теоретически. Но запускать шаттл слишком рано. Сначала нам нужно доказать, что ранавирус действует, иначе мы подвергнем риску экипаж еще одного шаттла. Нам нужно время, чтобы протестировать вирус. Минимум несколько недель.