Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совещание окончилось. Вскочили на коней, поскакали к берегу, откуда должна была начаться переправа. Коней оставили за полверсты, а сами пешком пошли по песчаному откосу, посматривая на тот берег, ожидая, что вот — вот поднимется пальба. Но было тихо. Забрались на косогор и оттуда в бинокль рассматривали противоположный берег, облюбовали место, окончательно и точно договорились о деталях переправы и уехали обратно. Вскоре к месту ожидаемой переправы пригнали два пароходика; третий стоял на мели. Стали нагружать топливо, сколачивать подмостки».
Это свидетельство Фурманова, непосредственного участника тех событий. Посмотрим же, что говорится о форсировании реки Белой в документах. В своем приказе, подписанном в два часа ночи 7 июня, Чапаев потребовал от командира саперной роты 75-й стрелковой бригады, которому были подчинены саперная рота 73-й стрелковой бригады и стрелковые роты 31-й стрелковой дивизии, построить к 19 часам мостики на правом берегу реки напротив Красного Яра для выгрузки пехоты из парохода. Одновременно приказывалось приспособить паром для перевозки бронеавтомобилей и построить для их передвижения от места их выгрузки в направлении к Александровке.[206]
Командир 73-й стрелковой бригады И. С. Кутяков должен был создать ударную группу (217, 218 и 220-й стрелковые полки, сводный батальон 219-го стрелкового полка, броневой отряд, 73-й кавалерийский дивизион). Этой группе предстояло в 9 часов вечера 7 июня начать переправу по заранее подготовленному мосту. После переправы она должна была в два часа утра 8 июня перейти в наступление, нанести поражение противнику, захватить железнодорожный мост через реку Уфу и направить один полк с тыла на Уфу, чтобы оказать содействие частям 75-й стрелковой бригады в овладении городом. Силами двух батальонов 219-го стрелкового полка под командованием Сокола предусматривалось «произвести одновременно с действительной переправой на плотах в районе дер. Лавочная демонстрацию так, чтобы она ничем не отличалась от действительной переправы, для чего необходимо иметь вид готовящейся действительной переправы, установив на время взвод или орудие, — обстрелять определенные пункты на противоположном берегу, как бы ведя артиллерийскую подготовку, но расходуя, конечно, минимум снарядов».
Частям 74-й стрелковой бригады предписывалось переправиться следом за ударной группой 73-й стрелковой бригады, занять Нижние Турбаслы, после чего подчинить себе 220-й стрелковый полк и оказать содействие 26-й стрелковой дивизии в овладении Благовещенским. От командира 75-й стрелковой бригады требовалось: «С начала переправы начать демонстрацию, выбрав на своем участке более подходящее место для переправы и начавши обстрел города. Демонстрацию производить, как указано т. Соколу, использовав для этой цели в районе железнодорожного моста броневой поезд, и затем, после переправы ударной группы т. Кутякова, следить за тем, чтобы противник не ушел из Уфы, употребив все свое внимание, чтобы вовремя ворваться через железнодорожный мост в город». Вслед за 74-й стрелковой бригадой предстояло переправиться 25-му отдельному кавалерийскому дивизиону с целью занять Верхние и Нижние Изяки.
В. И. Чапаев потребовал от командиров бригад и полков «строго следить за тем, чтобы переправа была произведена в строго установленной очереди и порядке с тем, чтобы ни на минуту не допустить в Красном Яре толкотни и переполнения этой деревни частями». Кроме того, на командиров батальонов и рот связи возлагалась ответственность за установление прочной технической связи между начальником и штабом дивизии, бригадами и частями. В ночь на 7 июня части 25-й стрелковой дивизии приступили к форсированию реки Белой. Об этом красочно поведал своим читателям Дмитрий Фурманов. Позволим себе привести отрывок из его романа:
«Уже с вечера на берегу у Красного Яра царило необычайное оживление. Но и тишина была для таких случаев необычайная. Люди шныряли как тени, сгруппировывались, таяли и пропадали, собирались снова и снова таяли, — это готовился к переправе Иваново — Вознесенский полк. На пароходики набивали народу столько, что дальше некуда. Одних отвозили — приезжали за другими, снова отвозили — и снова возвращались. Так во тьме, в тишине перебросили весь полк. Уж давно миновала полночь, близился рассвет.
В это время батареи из Красного Яра открыли огонь. Били по ближайшим неприятельским окопам, замыкавшим ту петлю, что в этом месте делает река. Ударило разом несколько десятков орудий. Пристрелка взята была раньше, и результаты сказались быстро. Под таким огнем немыслимо было оставаться в окопах, — неприятель дрогнул, стал в беспорядке перебегать на следующие линии. Как только об этом донесли разведчики, артиллерия стала смолкать, а подошедшие иванововознесенцы пошли в наступление — и погнали, погнали вплоть до поселка Новые Турбаслы. Неприятель в панике отступал, не будучи в состоянии закрепиться где-нибудь по пути. На плечах бегущих вступили в Турбаслы иванововознесенцы. Здесь остановились, — надо было ждать, пока переправится хоть какая-нибудь подмога, зарываться одному полку было крайне опасно. Закрепились в поселке. А пугачевцы тем временем наступали по берегу к Александровке…
В данном случае Фурманов не погрешил против истины. В журнале боевых действий Туркестанской армии было зафиксировано, что около полуночи 7 июня на правый берег Белой у деревни Красный Яр переправились два батальона 220-го стрелкового полка. С подходом третьего батальона и 217-го стрелкового полка они к четырем часам утра заняли деревни Александровка и Новые Турбаслы. На участке 3-й бригады (75-й) из-за сильного пулеметного огня противника не удалось прорваться по мосту на южную окраину Уфы.
Командование Западной армией, стремясь сорвать наступление войск Туркестанской армии на Уфу, решило нанести контрудар по ее основным силам. По замыслу генерала Ханшина 3-й Уральский корпус при поддержке 11-й стрелковой дивизии, сосредоточившись севернее Уфы, должен был нанести удар по красным войскам, развивавшим наступление на Бирском направлении в стыке Западной и Сибирской армий. На 2-й Уфимский корпус генерала Войцеховского была возложена задача: упорной обороной сдерживать наступление красных на Уфу, чтобы позволить в это время частям 3-го Уральского корпуса и 11-й стрелковой дивизии сосредоточиться для нанесения контрудара по наступающему противнику. Соединениям I го Волжского корпуса генерала Каппеля предстояло содействовать этой операции и оборонять переправы на реке Белой южнее Уфы до Стерлитамака.
В 3 часа дня 7 июня части Западной армии крупными силами перешли в контратаку. Снова обратимся к роману «Чапаев»:
… Пока стояли в Турбаслах и отстреливались от демонстративных атак, пока гнали сюда, за поселок, неприятеля — ивановцы расстреляли все патроны и теперь оставались почти с пустыми руками, без надежды на скорый подвоз, помня приказ Еланя, командовавшего здесь всею заречной группой:
«Не отступать, помнить, что в резерве только штык!».
Да, у них, у ткачей, теперь, кроме штыка, ничего не оставалось. И вот когда вместо демонстративных атак неприятель повел настоящее широкое наступление, — дрогнули цепи, не выдержали бойцы, попятились. Теперь полком командовал наш старый знакомый — Буров: его из комиссаров перевели сюда. Комиссаром у него — Никита Лопарь. Они скачут по флангам, кричат, чтобы остановились отступающие, быстро — быстро объясняют, что бежать все равно некуда — позади река, перевозить нельзя, что надо встать, закрепиться, надо принять атаку. И дрогнувшие было бойцы задержались, перестали отступать. В это время к цепям подскакали несколько всадников, они по — спрыгивали на землю. Это — Фрунзе, с ним начальник политотдела армии Траллин, несколько близких людей… Он с винтовкой забежал вперед: «Ура! Ура! Товарищи! Вперед!!!«Все те, что были близко, его узнали. С быстротой молнии весть промчалась по цепям. Бойцов охватил энтузиазм, они с бешенством бросились вперед. Момент был исключительный! Редко — редко стреляли, патронов было мало, неслись со штыками на лавины наступающего неприятеля. И так велика сила героического подъема, что дрогнули теперь цепи врага, повернулись, побежали… Елань своих ординарцев послал быть неотлучными около Фрунзе, наказал:
