Сэр Роберт завозился, пытаясь выбраться из-под Коннора. Он вскинул пистолет, но Коннор поймал его запястье и резко вывернул. Сэр Роберт взвыл, и почти в ту же секунду Коннор вырвал у него пистолет и обрушил удар на его череп.

Пока Коннор поспешно обматывал бесчувственного барона веревкой, Аделаида стояла на том же месте, дрожа и задыхаясь. В ушах ее стоял пронзительный стон, а в воздухе едко пахло сгоревшим порохом. Она ничего этого не замечала. Все ее внимание было устремлено на Коннора. Он был жив. Он был в безопасности. И он что- то ей кричал.

— Ты ранена? Аделаида, ты ранена?!

Она покачала головой:

— Нет, не ранена.

Но рука ее невольно потянулась к боку, повыше бедра. Она ощутила на пальцах что-то липкое и теплое и, потрясенно посмотрев вниз, увидела прореху на сиреневом шелке платья и расползавшееся в ней алое пятно. Глаза ее застлал туман, колени подкосились, и она вдруг оказалась на земле.

— Я ничего не почувствовала, — услышала она свой голос. — Разве я не должна была это почувствовать?

Коннор рывком затянул последний узел и бросился к ней. Она увидела, как лицо его стало пепельным, он взял ее за плечи и бережно уложил на землю. Трясущимися руками он потянулся к ней и приложил ладонь к ее ране. Сильно.

Туман рассеялся, разогнанный ее отчаянным криком.

Теперь она это ощутила.

Никогда раньше не испытывала она ничего подобного. Ужасная рвущая и жгучая боль пронзила ее, будто кто-то воткнул в нее раскаленный топор. На мгновение Аделаида потеряла всякое соображение. Не существовало ничего, кроме жажды избежать боли. Она барахталась, стремясь подняться, упиралась пятками в землю, отталкивала правой рукой Коннора. Ей хотелось бы оттолкнуть его обеими руками, но левую невозможно было поднять из-за волны новой боли. Ее охватила паника.

Коннор плотно прижимал ладонь к ране. Склонившись над ней, он поймал ее правую руку и прижал к земле.

— Нет, милая. Мне очень жаль... Дорогая, не надо... Стисни зубы и дыши, не разжимая.

Этот последний приказ возмутил ее, но он пробился через панику и боль.

— Дышать... сквозь зубы?!

— Попытайся... — Коннор навис над ней, стараясь защитить. Дыхание его было прерывистым, все тело сотрясала дрожь. Он прижался губами к ее лбу. — Пожалуйста. Ради меня.

Она попыталась... ради него. Вперив свой взгляд в его глаза, она втягивала воздух через нос и выталкивала сквозь стиснутые зубы.

— Медленно, — сказал Коннор. Она ощущала на коже его горячее успокоительное дыхание. — Вот так... Вот так, моя любовь... Становится лучше?..

Аделаида судорожно кивнула. Бок жгло невыносимо, но с каждым медленным выдохом становилось легче, боль притуплялась.

— Мне очень жаль, — выдавила из себя она.

— Нет... Боже мой!.. — Он приник к ней губами. — Все в порядке. Теперь все в порядке. Только продолжай дышать. Вот так... Давай...

Спустя минуту Коннор отпустил ее и осмотрел рану. Она почувствовала, как его рука отодвинулась, и услышала звук рвущейся ткани. Чтобы отвлечься, она стала рассматривать локоны на его голове... детали каждой золотистой пряди, изгибы каждого завитка. Боль отступила еще немного и стала ноющей, а не жгучей.

— Это поверхностная рана, — произнес он прерывистым шепотом. — Это всего лишь поверхностная рана.

Аделаида тут же вознегодовала.

— Это моя поверхность! — прошипела она.

Никакого «всего лишь» она и слышать не желала.

Коннор ответил ей жалобной улыбкой.

— Ты не веришь, что я сумею о ней позаботиться?

Она хотела улыбнуться в ответ, но не нашла в себе ни силы, ни воли. Рискнув посмотреть на свой бок, она успела заметить ярко-красную плоть, но Коннор тут же прикрыл рану самодельной повязкой, сооруженной из платка и полоски ткани, оторванной от ее сорочки.

— А это... не смертельно?

— Нет, милая. — Коннор склонился над ней с легким быстрым поцелуем, затем сбросил с себя сюртук и укрыл ее. — Выстрел не задел жизненно важные органы. Ты потеряла некоторое количество крови, но она уже останавливается.

Ей хотелось спросить его, что такое жизненно важные органы и уверен ли он, что они не повреждены, но ее отвлекло прибытие нескольких вооруженных слуг.

— Вот они! — закричал один. — Около хижины садовника!

Через несколько мгновений к ним присоединились домоправительница, дворецкий и еще несколько вооруженных лакеев.

— Святые небеса! Что здесь произошло?

— Неужели это сэр Роберт?

— Говорил я, что слышал выстрел!

— О, миссис...

Несколькими короткими приказами Коннор навел тишину и порядок.

— Дженнингс, привезите врача. Бернард, магистрата. Мне нужно для барона двух стражников. Миссис Маккарнин, принесите в хозяйские комнаты бинты, горячую воду и мед. И бренди. Бутылку.

Он просунул одну руку жене под колени, а другую под плечи и осторожно поднял с земли. Хоть и очень осторожное, это движение так встряхнуло Аделаиду, что ей пришлось прикусить щеку внутри, чтобы не закричать. Коннор держался уверенно и со знанием дела, но лицо его напряглось и осунулось. Ей было тяжко видеть это.

— Коннор...

— Тише! — Не оглядываясь на барона, он направился к дому. — Закрой глазки, отдыхай.

Отдыхать? Сердце ее продолжало бешено колотиться.

В голове клубились вопросы и остатки ужаса. В боку сквозила дыра. Наверное, пройдут месяцы, прежде чем она будет способна закрыть глаза и просто отдохнуть. Но чтобы успокоить его и себя, она обвила его шею руками, прильнула щекой к его плечу и смотрела на мерно бившийся пульс на его шее.

— Коннор! Те письма, о которых говорил сэр Роберт...

— Отдыхай.

— Но я не хочу, — мягко проговорила она. — Я хочу слышать твой ответ.

Его руки сжали ее крепче.

— Тебе больно. Тебе нужно...

— Уже меньше, — сказала она, мысленно оправдываясь, что это небольшая боль. Бок дергало беспощадно, но все равно ей было лучше, чем в первые ужасные моменты. — Письма, о которых говорил сэр Роберт... Я думала, что ты их сжег.

Коннор поколебался, но потом все же ответил:

— Сжег. Некоторые из них. Я...

Он смолк, а потом из его горла вырвалось что-то вроде тихого рычания.

— Что?

— Я сжег не все. Дьявольщина, я не сжег даже половину. Я думал, мне нужно лишь несколько, чтобы я мог... — Краска медленно расплывалась по его лицу. — Я сжег их, как некий...

— Как что?

— Некий жест. — Теперь покраснели все лицо и шея. — Я хотел сделать жест. Это было символически... Грегори и Майкл должны были уничтожить остальное.