Не желая, чтобы обсуждение столь важной темы завершилось провалом, Эрагон заявил:

— А с Муртагом могу справиться я.

Он ожидал, что Насуада сразу же отвергнет его предложение, но она удивила его тем, что сперва глубоко задумалась, а потом вдруг сказала:

— Хорошо. Попробуем.

И ни один из приготовленных Эрагоном аргументов не потребовался. Он в полном изумлении смотрел на Насуаду. Было похоже, что она и сама сделала для себя примерно те же выводы, что и он.

Сразу же все заговорили разом, пытаясь перекричать Друг друга. Но вскоре Арье удалось остановить эту шумную дискуссию, и она обратилась к Насуаде:

— Нельзя подвергать Эрагона такой опасности. Ты не должна этого допускать. Это неразумно. Пошли вместо него кого-нибудь из заклинателей Блёдхгарма. Я знаю, они согласятся помочь. Эльфы — отличные воины, ничуть не хуже тех, кого ты сама можешь предложить. Включая Эрагона.

Насуада покачала головой:

— Никто из подручных Гальбаторикса не осмелится убить Эрагона — ни Муртаг, ни маги, ни даже простые солдаты. Мы должны этим воспользоваться. Кроме того, Эрагон самый могущественный наш маг, и только у него может хватить сил, чтобы открыть эти ворота. Так что у него самый большой шанс на успех из всех нас.

— А если его возьмут в плен? Он же не сможет в одиночку противостоять Муртагу. И ты это знаешь!

— А мы отвлечем Муртага и Торна. Это и даст Эрагону возможность осуществить задуманное.

Арья вздернула подбородок:

— Как? Как ты будешь их отвлекать?

— Мы сделаем вид, будто пошли на штурм Драс-Леоны вот отсюда, с южной стороны. Сапфира облетит город, поджигая дома и убивая солдат на стенах, и у Торна с Муртагом просто не будет иного выхода: им придется начать на нас охоту. Особенно если все это время Эрагон будет как бы летать верхом на Сапфире. Блёдхгарм и его заклинатели наверняка сумеют создать двойника Эрагона, они уже делали это и раньше. И пока Муртаг не подлетит к нему слишком близко, он и не узнает, что это не настоящий Эрагон.

— Значит, ты определенно намерена так действовать? -Да.

Лицо Арьи окаменело.

— Тогда я пойду вместе с Эрагоном! — заявила она.

И Эрагон сразу ощутил невероятное облегчение. Он и раньше надеялся, что Арья пойдет с ним, но не был уверен, можно ли просить ее об этом, и боялся, что она откажется.

Насуада вздохнула:

— Ты — дочь королевы Имиладрис, и я не хотела бы подвергать тебя такой опасности. Если тебе суждено погибнуть… Вспомни, как реагировала твоя мать, когда решила, что Дурза тебя убил. Вардены не могут позволить себе потерять поддержку вашего народа.

— Моя мать… — И Арья, не договорив, плотно сжала губы и немного помолчала. Затем сухо сказала: — Смею заверить тебя, госпожа Насуада, королева эльфов Имиладрис никогда не оставит варденов в беде, что бы ни случилось со мной, ее дочерью. Это тебя совершенно не должно беспокоить. Короче, я непременно буду сопровождать Эрагона и возьму с собой двоих заклинателей Блёдхгарма.

Насуада покачала головой:

— Нет, в лучшем случае — одного. Муртагу известно, скольким эльфам поручено защищать Эрагона. Если он заметит, что двоих не хватает, он может заподозрить ловушку. И потом, Сапфире может понадобиться вся возможная помощь с нашей стороны, чтобы не угодить в лапы Муртагу.

— Три воина — слишком мало для выполнения такой задачи, — стояла на своем Арья. — Мы не сможем обеспечить безопасность Эрагона. И вряд ли сумеем открыть городские ворота.

— Но ведь с вами может пойти и кто-то из заклинателей Дю Врангр Гата.

На лице Арьи мелькнула едва заметная насмешка.

— Никто из этих заклинателей не обладает достаточным умением и могуществом. Мы окажемся в абсолютном меньшинстве — один к ста, а то и больше. Нам, возможно, придется сражаться не просто с умелыми фехтовальщиками, но и с опаснейшими опытными магами. Только эльфы или Всадники…

— Или шейды, — прогрохотал Орик.

— Или шейды, — согласилась Арья, хотя Эрагон видел, до чего она раздражена, — при таком соотношении сил могут надеяться на победу. Но даже и тогда ничего нельзя будет сказать наверняка. Позволь нам взять двоих заклинателей Блёдхгарма, Насуада. Никто другой для выполнения подобной задачи не годится. Во всяком случае среди варденов.

— А я кто, по-твоему? Рубленая печенка?

Все повернулись в ту сторону, откуда донеслось это возмущенное восклицание, и из темного угла в задней части шатра появилась травница Анжела. Эрагон даже и не знал, что она там притаилась.

— Вот уж странно, — задумчиво сказала Анжела, — с чего это я вздумала сравнивать себя с рубленой печенкой? Если уж выбирать какой-то орган, то куда интересней выбрать желчный пузырь или тимус… Они, право, куда интереснее, чем печень. Как, например, насчет рубленого тиму… — Она сама себя прервала и улыбнулась. — Ну, я полагаю, это совершенно не важно. — И она, задрав голову, посмотрела на Арью. — Ну что, не станешь ты возражать, если с вами пойду я? Что ж ты молчишь, эльфийка? Во всяком случае, я не из варденов. Строго говоря — не из варденов. И мне хочется дополнить этот ваш квартет и стать четвертой.

К огромному удивлению Эрагона, Арья кивнула и сказала:

— Конечно, мудрейшая. Я не хотела тебя обидеть. Для нас было бы большой честью, если бы ты согласилась пойти с нами.

— Вот и хорошо! — воскликнула Анжела. — Значит, ты тоже возражать не будешь? — Это она сказала, обращаясь уже к Насуаде.

Насуада, явно несколько смущенная, покачала головой:

— Раз ты сама так хочешь… И если Эрагон и Арья не возражают… В общем, у меня, полагаю, нет ни малейших причин не разрешить тебе этого. Хотя я просто не представляю, зачем тебе-то туда соваться!

Анжела с заносчивым видом тряхнула кудрями:

— А ты думаешь, я стану объяснять тебе каждое свое решение? А впрочем, скажу, если это удовлетворит твое любопытство. Допустим, я давно уже точу зуб на жрецов Хелгринда, и мне бы очень хотелось сделать им какую-нибудь пакость. И потом, если объявится Муртаг, у меня в рукаве найдется парочка подходящих фокусов, чтобы заставить его как следует повертеться.

— Хорошо бы еще Эльву попросить пойти с нами, — сказал Эрагон. — Если кто и может помочь нам избежать опасности…

Насуада нахмурилась.

— В последний раз она, по-моему, весьма четко обозначила свою позицию. Во всяком случае, я точно к ней на поклон не пойду. И не буду даже пытаться убедить ее, чтобы она свое решение переменила.

— Я сам попробую с ней поговорить, — сказал Эрагон. — Я — единственный, на кого она действительно сердита я и должен просить ее о помощи.

Насуада разгладила подол своего золотистого платья и принялась теребить украшавшую его бахрому. Потом вдруг сказала: