«повести о «повести о повести», знают о признании Рабиновича в оговоре Ю.Л.Массовера. Интересно только, какие же «другие фактические данные» имеют в виду авторы приговора? Или они уже связно и доказательно могут ответить на жалобу адвоката Семенова? На каком же все-таки основании судебная коллегия не «нашла достоверными» показания Рабиновича, каковые я и другие, присутствовавшие тогда в зале суда, слышали собственными ушами?

Но привожу полностью, без купюр, концовку статьи:

«…Не раз я заходил в строгий зал суда, слушал адвокатов и свидетелей, прокурора, обвиняемых… В зале было немноголюдно: два-три родственника и – пустые скамейки. И вот о чем думается. Иные процессы, словно по мановению чьей-то дирижерской палочки (!), получают явно несоразмерный их значимости общественный резонанс. Скажем, как недавний суд над свердловчанином Кузнецовым. Почти все наши газеты обошла эта история, не говоря уж о «независимых» бюллетенях и радиоподголосках. Об этом же процессе – ни звука. Хотя, казалось бы, факты вопиющие – злоупотребления в психиатрии! Да еще какие! Только ведь не со стороны райкома, милиции. «ЧК»? Может, именно в этом – причина умолчания?

Каковы же его уроки? Все ли сделано, чтобы никто, ни медицина, ни власти (а ведь бывало и такое (!)) не могли злоупотребить психиатрией?)

– К сожалению не могу ответить утвердительно, – сказал заместитель начальника следственной части прокуратуры г.Москвы В.Малюкин (!!!).

Виктор Иванович вместе с большой группой коллег вел «медицину» с самого начала: – Явление, с которым мы столкнулись, уходит в проблемы экономического, нравственного, правового порядка. Пока приняты лишь первые меры. Законодательно изменены условия и порядок оказания психиатрической помощи. В Уголовный кодекс РСФСР введена новая статья, предусматривающая ответственность за помещение в психиатрическую больницу заведомо психически здорового лица.

Тревожится следователь Малюкин (!): «За кого ни беремся, на руках справка от психиатров: дескать, душевнобольной, не смей его трогать. А на экспертизу каждого подозреваемого не пошлешь…»

В.Рязанцев.

Москва.»

Итак, уважаемые читатели, господа присяжные заседатели! Призываю вас вспомнить предыдущие документы на процессе по делу Массовера и обращаю ваше внимание на три момента из приведенной статьи.

Первый. Хотя статья подписана другой фамилией, нежели прошлые, не кажется ли вам, что стиль совершенно ТОТ ЖЕ?

Второй. Собеседник автора статьи ТОТ ЖЕ, а именно следователь, который как раз и вел дело Массовера, а теперь вот получил значительное повышение по службе.

Третий. Статья, предусматривающая ответственность за помещение в психиатрическую больницу заведомо здорового лица, в Уголовный кодекс введена. Но что стоит она без новой статьи, предусматривающей неминуемую ответственность за незаконные методы ведения следствия и неправосудные приговоры?

Итак, вам делать выводы, господа присяжные заседатели…

А между тем, в конце 1990 года истечет половина девятилетнего срока, который отбывает Ю.Л.Массовер по приговору суда.

Экран новостей прессы

Еженедельная газета «АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ» № 25, 90 г. Статья «Спасите наши души».

Предисловие: «Проводимая в стране исправительно-трудовая политика положительных результатов не принесла. Состояние дел в этой области можно оценить негативно.

Об этом говорил на пресс-конференции в Прокуратуре СССР член коллегии Прокуратуры СССР, член Международного комитета против пыток Ю.ХИТРИН».

Выдержки из статьи: «Наше исправительно-трудовое законодательство – наиболее жестокое в сравнении с аналогичными законами демократических государств. Это мешало нам подписать ряд важнейших международных документов, в основе которых лежат гуманистические нормы.

Во многих регионах страны можно наблюдать такое же отношение к осужденным, как во времена ГУЛАГа.

…Но эта проблема имеет и другую сторону. Общество поражено преступностью в самых жестоких проявлениях. В результате в «местах отдаленных» концентрируются наиболее опасные преступники: 70% осуждены за тяжкие преступления, из них 100 тысяч – убийцы, 70 тысяч признаны рецидивистами. С психическими отклонениями – 30% осужденных, каждый четвертый нуждается в лечении от алкоголизма и наркомании.

…Исправительно-трудовая система оказалась предельно восприимчивой ко всем социальным проявлениям в обществе. Так же, как и «на воле», сегодня там не редкость голодовки, забастовки и митинги.

В 1989 г. был отмечен самый большой рост преступности в колониях: совершено 312 убийств, причинено 528 тяжких телесных повреждений.

Значительно участились нападения на сотрудников ИТУ и военнослужащих: 77 захватов заложников, в которых принимали участие 300 преступников. В качестве заложников были захвачены 177 человек, в том числе 83 женщины. С той и другой стороны есть жертвы.

…Из справки Прокуратуры СССР: «Условия отбывания наказания и предварительного заключения не в полной мере соответствуют санитарно-гигиеническим нормам и международным стандартам, особенно это касается следственных изоляторов (около 40% их требуют безотлагательного ремонта и реконструкции). Каждый восьмой осужденный страдает туберкулезом».

Уровень заболеваемости в ИТУ в 17 раз выше, чем в целом по СССР. В 10 раз выше смертность.

…Средняя месячная зарплата осужденных составляет 156 руб. 78 руб. из нее идет в государственную казну; 22 руб. изымается на питание, 3 руб. – на вещевое довольствие, часть вычитается по исковым заявлениям и около 25 руб. остается осужденному. И эту сумму получает только десятая часть осужденных.

…На 100 осужденных приходится один сотрудник. Например, в благополучной и в этой сфере Швейцарии на одного осужденного – два сотрудника. При этом надо учесть, что наши «клиенты» гораздо опаснее и изобретательнее, чем их западные «коллеги».

Проблемы ИТУ находятся вне поля зрения многих органов власти, в том числе и правительства. Никто из них не несет ответственности за результаты исправления осужденных.

А.Петров.»

«ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА» от 10.01.90 г. Статья обозревателя В.Голованова «ШИЗО».

«Получив эту почту, я сник. Письмо принадлежало к тому разряду безнадежных писем, с которыми не знаешь, что и делать – пересылать по инстанциям глупо, так как сами авторы давно уже эти инстанции прошли. А публиковать… Такое публиковать?…

Да, магазины пусты, да, поезда опаздывают, да, нет бензина. Да, да, да… Но в конце концов страна проснулась. В конце концов, мы начали понимать, за что мы сейчас расплачиваемся неустроенностью нашего быта. Мы уже наполовину свободны, душой свободны. Мы можем позволить себе, сидя за чашечкой кофе, поговорить о Солженицыне, о Шаламове, о Чернобыле или о сталинских лагерях – постольку, поскольку мы знаем о них из книг Солженицына и Шаламова. Мы эти лагеря наконец признали, вмонтировали в нашу жизнь как литературный факт. Но когда сегодня не литературно, а наяву сталкиваешься с вестником из того мира (хотя бы только с письмом), веет холодом, как из-под могильной плиты, и бегут мурашки.

Всего лишь год назад в республике Коми в ИТК II учр.243, в колонии-поселении, где живут выпущенные за примерное поведение осужденные, солдаты внутренней службы под предводительством офицера избивают до синевы, до полусмерти десять человек, ломают ребра, отбивают