Мотострелковому батальону капитана Шестака ворваться в деревню Трехденево, которую гитлеровцы превратили в сильный узел сопротивления, пока не удалось. Враг быстро опомнился и ведет по нашим пехотинцам сильный огонь. Преодолевшие минное поле танки уничтожили несколько огневых точек, но и это не обеспечило полного успеха» Задержка танков сильно смазала эффект от ночных действий на этом участке. Вообще на направлении главного удара не удалось найти участка, где они дали бы ощутимый эффект. Только наличие танков позволяло хоть и медленно, но продвигаться вперед. Еще одной причиной затягивания боя за Трехденево стало то, что соседние Бортниково и Титково до 16.30 не были атакованы. Поэтом немцы использовали имевшуюся там артиллерию для обстрела окрестностей Трехденево[636].

«В трехчасовом бою за Трехденево наши танкисты во взаимодействии с 365-й стрелковой дивизией разгромили немецкий пехотный батальон с минометной и противотанковой артиллерийской батареями, уничтожили 150 солдат и офицеров противника. Гитлеровцы бросили восемь танков, три бронемашины, две пушки, девятнадцать автомашин с боеприпасами.

Оборона противника была пробита, но не сломлена. Решаю немедля ударить по гитлеровцам, засевшим в деревне Владыкино, расширить фронт прорыва, чтобы развивать наступление в глубину. Связываюсь с командиром второго танкового батальона капитаном Моцарским, передаю ему, что Гуменюк и Шестак успешно продвигаются на Заболотье, но враг удерживает Владыкино и фланкирующим огнем задерживает наши стрелковые подразделения. Приказываю Моцарскому решительно атаковать Владыкино. Однако ворваться в деревню с ходу батальону не удалось. По нашим машинам ударили противотанковые орудия, расположенные под домами. Пришлось обходить Владыкино. Наш второй батальон во взаимодействии со стрелковыми подразделениями успешно справился с этой задачей и отрезал пути отхода вражескому гарнизону. Вскоре он был окончательно разгромлен»[637].

Однако документы не подтверждают захвата Владыкино в этот день. В отчете о боевых действиях 8-го тп[638] отмечено, что в виду наступления темноты в 21.00 наступление танков на Заболотье было приостановлено, и боевые машины были отведены в Трехденево. Скорее всего, в приведенном отрывке второй абзац описывает события следующих суток. Что касается 6 декабря, то в этот день только к вечеру нашим частям удалось путем обхода с юго-востока захватить Захарово, расположенное немного восточнее Владыкино.

Сводка Генштаба подвела итог дня следующим образом.

«365 сд с 8 тбр овладели районом Трехденево – Борщево и продолжали вести бой с противником на северной окраине района Захарово – Бортниково. Противник, оказывая упорное сопротивление, отходил на Мал. Бирево;

371 сд и 21 тбр, преодолевая упорное сопротивление противника, овладели районом Крупенино – Ватолино – Непейцино и продолжали наступление на район Слобода» [639].

Г.И. Хетагуров утверждает: «В районе Ватолино наши танкисты разгромили штаб немецкого полка, захватили его знамя, полностью уничтожили мотоциклетную роту и артиллерийский дивизион. На доле боя противник бросил 9 орудий, 18 станковых пулеметов, 50 автоматов, 3 миномета, 3 радиостанции, много снарядов, мин и патронов. В Непейцино 21-я танковая бригада истребила до батальона вражеской пехоты»[640]. Однако, 21-я тбр отчиталась об уничтожении здесь только двухсот вражески солдат[641]. Истребив немецкий батальон можно было бы двигаться дальше беспрепятственно вплоть до Клина, но этого не случилось. Штаб оборонявшегося здесь 118-го сп находился в Бол. Бирево и до этого населенного пункта было пройдено только половина пути, а другого немецкого полка здесь не было. Поэтому мемуары бывшего начальника штаба

Братская могила в с. Трехсвятское. Захоронено 367 воинов 371-й сд 30-й А.Большинство из них пали 6 декабря 1941 г. Известны имена 65 человек.

30-й А содержит изрядную долю преувеличения. Его подчиненный А.В. Егоров тоже пишет о захвате знамени. Но произошло это уже позже, в Бол. Бирево. По немецким данным их командир полка успел сменить командный пункт, но делал это в спешке, что, по-видимому, и привело к такой неприятной потере.

Также и командующий 30-й АД.Д. Лелюшенко сильно преувеличивает успехи на направлении главного удара, когда пишет, что «к вечеру 6 декабря армия прорвала оборону неприятеля на направлении главного удара в глубину до семнадцати километров, расширив участок прорыва до двадцати пяти километров по фронту. Настал и наш черед, по-настоящему бьем фашистов!»[642].

Территориальные приобретения были в действительности заметно меньшими. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на карту. Бывший начальник штаба Западного фронта В.Д. Соколовский констатирует: «Наибольший успех имела ударная группа армии, наступавшая в юго-западном направлении в обход Клина с северо-запада. Преодолевая ожесточенное сопротивление 36-й моторизованной и 1-й танковой дивизий противника (1-я тд находилась в этот день еще на Рогачевском шоссе – Прим. автора), стрелковые соединения этой группы, взаимодействуя с танковыми частями, продвинулись вперед на 6–7 км и овладели районом Борщево»[643].

И такое малое продвижение не удивительно. В составе ударной группировки мы не находим одной из запланированных дивизий! В этот день «379 сд сосредоточивалась в районе Марьино – Кривей, – Филимоново»[644]. Следовательно, противника атаковали совсем не 20 батальонов, о которых говорит в своих мемуарах командующий 30-й А. Кроме того надо вспомнить, что целый полк (три батальона) был выделен для овладения Трехсвятским. Но в коечном счете в результате их действий 30-й А был, все-таки, достигнут успех, хоть и небольшой.

В противоположность тому, как развивались события на направлении главного удара, армии атака Рогачева сразу же не задалась. Причиной стало, в основном, то, что первые атаки здесь вели части кавалерийских дивизий, сильно ослабленных еще в период оборонительных боев и не успевших восполнить потери. Командир одной из них (18-й) генерал-майор П.С. Иванов командовал и всей левофланговой группой 30-й А.