Я пишу эти строки, находясь на даче, в самоизоляции. По миру гуляет новый фашизм — коронавирус. Так что в положенный день, 9 мая, не было праздничного парада, как намечалось. Даже не представляю, как бы отец такое выдержал, когда вместо парада в единственном числе перед Могилой Неизвестного Солдата говорит слова Президент России, а затем проходит рота Кремлёвского полка. Но, всё-таки, решились (что я, например, не совсем понимаю и одобряю, поскольку острой необходимости в такой опасной ситуации совсем не было) провести парад Победы 24 июня, как это было 75 лет назад.

Тоже трудно себе представить, как бы он отнёсся к переезду его внука Александра (сына моей сестры Валентины) с семьёй на постоянное место жительства в Германию. Просто я хорошо знаю, как он относился к фашизму. Впрочем, в Германии, на мой взгляд, особенно дружественного отношения к России до сих пор не наблюдалось и не наблюдается. И это он тоже хорошо представлял.

И ещё. Не представляю, как бы пережил отец сегодняшние события в Украине: 24 февраля 2022 года Россией было принято решение о военной помощи самопровозглашённым Донецкой и Луганской народным республикам, население которых подвергалось 8 лет (с 2014 года) настоящему геноциду со стороны украинских властей. Сначала при президенте Порошенко, теперь — при президенте Зеленском.

Глава 12. Чекалина Зинаида Сергеевна

Вот женщина с седыми волосами

с простого фото смотрит на меня,

чем чаще вспоминаю я о маме,

тем старше становлюсь день ото дня.

Владимир Костров.

«Вот женщина с седыми волосами…»

Мама видела и помнила свою прабабушку Мезину Анну, мать её бабушки, Василисы Леонтьевны. Это единственный образ: в простенке, между печью и стеной, сидит худенькая, опрятная старушка в чёрной кофточке и белом платочке. Это видение можно отнести к 1930-31 гг., когда маме было года четыре или пять лет, а возможно, что и несколько раньше.

Зинаида, старшая дочка в семье Кудиновых, родилась 7 августа 1926 г. Крёстными у неё были её дядя и тётя, Михаил Васильевич и Елена Васильевна Выгловские. Дети у Сергея Егоровича и Марии Васильевны побежали один за другим: через год и два месяца родилась Александра, моя будущая мать-крёстная; ещё через год и три месяца появилась Мария, крёстная моего брата, Миши; дальше пошло пореже, в 1932 г. родился мальчик, Петя, который через полгода умер, а в 1937 г. — ещё один мальчик, Женя, который тоже умер малолетним, в 1940 г., перед возвращением с «Зимней войны» его отца, Сергея Егоровича. Пришёл с войны, а дома горе, сына уже похоронили. Он, было, сказал бабушке Маше упрёк, что не уберегла сына. Но что она могла поделать? Жили в полуземлянке, на работу в колхоз ходить обязательно, тем более — семье раскулаченного. Дочки хотя бы большие уже: Зина, а часто и Шура, вместе с ней в колхозе помогали. Десятилетняя Маша только с ним дома.

Петя похоронен в Троицких Росляях, а Женя — в Полетаево. Петя родился в Росляях, когда Кудиновы снимали там квартиру после возвращения из Сталинграда. Потом они переехали в Свободный Труд, ближе к Красному Кусту, где построили полуземлянку. Тётя Шура рассказывала, что Женя часто встречал её из школы, которая была в Красном Кусте, через лощину. Говорит, бежит, на ходу что-то лопочет.

Не знаю, точно ли, но, вероятно, ранняя смерть этих мальчиков как-то может быть связана и с тем, что в Сталинграде, куда поехала искать место после раскулачивания семья Кудиновых, бабушка заболела лихорадкой, из-за чего пришлось возвращаться на прежнее место…

В таких записях, относящихся к описанию давних событий и людей, принимавших в них участие, а тем более связанных с конкретным человеком, невозможно обойтись без повторений. Я постараюсь без них, повторений, обойтись, но, при случае, не буду этим пренебрегать.

Для начала пропущу пятнадцать лет от рождения Зинаиды. Перейду сразу к началу войны.

Мобилизовали отца (так и не появившегося дома с момента отправки его в Белоруссию, в Слоним, для отбывания оставшейся 3-х месячной трудовой повинности), осталась бабушка Маша на руках с хозяйством и тремя детьми. Жили в полуземлянке в деревне Свободный Труд, что через речушку-пруды от Красного Куста (истоков реки Токай). Девчонки в то время были уже большие: Зине 15 лет, Александре, осенью, — 14, Марии к концу года — 12. Да и мать их сама не намного старше была, всего 35 лет. Надо было работать в колхозе, в условиях военного времени, да ещё и хозяйство своё вести для прокорма четверых, единственное, от чего и можно было прожить. Управляться с огородом, домашними скотом и птицей. Одной только корове на зиму сена сколько надо было накосить и высушить. Да и обязательные налоги со своих доходов-расходов от хозяйства государству надо было сдать.

Мама всю военную цепочку событий в их жизни определила одним воспоминанием: «Ох, и тяжело тогда было!» Из «девок» больше ей, как старшей, досталось. Тётя Шура и тётя Маша до сих пор, кстати, её за мать считали. Бабушка Маша на работе в колхозе с утра до ночи, а «девки» тут и управляются со всем хозяйством.

Немцы подошли близко к их краям. Даже одна из бомб долетела до Токарёвки, железнодорожной станции. Взрослых от дворов мобилизовали на строительство оборонительных сооружений под Воронежем. Бабушка Маша попала в их число, и «девки» одни остались на всё хозяйство. За старшую — Зинаида. В то время зима 41–42 гг. была, как известно, с сильными морозами. Землянка снегом занесена вровень с полем. В это же время пришлось маме пойти с санками за продуктами, мешком проса, в Троицкие Росляи, к своему дяде, Фёдору Васильевичу. Шура и Маша одни остались. Возвратилась мама поздно, уже ночью. Стучала-стучала в дверь, тишина. А стучать можно было только в дверь, все остальные места под снегом. А сёстры её, с вечера перепуганные, нарёванные, крепко заснули на печке и ничего не слышали, а если и слышали стуки, то напугались ещё больше. Пришлось матери идти с этими санками к Собакиным, их родственникам, что недалеко в другой деревне жили, в деревушке Слава. Переночевала, а утром — домой. Говорит: «Каши наварила полный чугунок, прямо из проса, когда было отшелушивать-то, варю и плачу чуть ли не в голос. А тут дверь открывается, и мама заходит. Кончились у них там работы по строительству оборонительных сооружений. Дальше уж вчетвером и ревели».

Во время войны, с весны 1942 г., мама работала трактористкой. Сначала — за