– Син, только что в офисе я получил телеграмму, – начал он без предисловий. – У меня совсем нет времени вдаваться в подробности. Через несколько минут я должен уехать.

– Уехать? Куда уехать?

– В Виргинию. – Поспешно оглядев прихожую, Хит взял ее за руку и увлек за собой вверх по лестнице. – Пойдем в спальню, ты поможешь мне собрать вещи, а заодно мы поговорим.

– Почему? Что случилось? – с трудом переводя дыхание, спрашивала Люси, стараясь поспеть за его размашистыми шагами.

– Там дела плохи. Мой брат по отцу Клэй… ну, ну, в общем, вчера он скончался.

– О, Хит. Я сожалею. Когда же будут похороны?

– Они уже состоялись сегодня утром.

– Так быстро? Но ведь у них не было времени, даже чтобы сделать самые необходимые приготовления.

– Я полагаю, что церемония была весьма скромной, – мрачно ответил Хит, отпустив ее руку, когда они наконец-то пришли в спальню. – Черт подери, где у нас хранится коричневый дорожный чемодан?

Люси подбежала к двери и позвала Бесс:

– Бесс, найди, пожалуйста, коричневый кожаный чемодан с инициалами мистера Рэйна. Он в чулане под лестницей, вместе с сундуками. – Она снова повернулась к Хиту. – Нет, не складывай так рубашки, они все помнутся. Позволь мне. И прекрати ругаться. Боже милостивый, сколько же ты берешь с собой рубашек? Ты ведь не собираешься оставаться там надолго?

– Я не знаю, на сколько еду, – ответил Хит, перебирая галстуки, его голос звучал мрачно. – Из телеграммы, которую прислала моя сестра по отцу, Эми, я понял, что Виктория, моя мачеха, решила все взвалить на нее и немедленно вернуться в Англию.

– На следующий день после смерти сына? Одна, без дочери? Вряд ли это можно назвать разумным.

– Вот именно. В этом она вся. Она никогда ни о ком и ни о чем не заботилась, даже о своей собственной дочери. Единственный человек, к которому она проявляла хоть какой-то интерес, был Клэй. А теперь, когда его не стало, ничто не заставит ее остаться в этой стране. Вся ее семья в Англии, и, наверное, они согласились принять ее. – Его губы чуть покривились. – Не о Виктории нужно беспокоиться. Она всегда добьется всего, чего хочет. Но Эми, она одна сейчас. Хозяйство разваливается, плантацию нужно продавать и вообще принять сотню решений.

– Одна? А как же Рейн?

Хит застыл на месте. В комнате воцарилась тишина. Он неотрывно смотрел на нее. Взгляд его был проникновенным и острым, как будто он пытался заглянуть внутрь ее простодушных карих глаз.

Бесс вошла в комнату, обеими руками таща огромный коричневый чемодан.

– Положи его на кровать, пожалуйста, – мягко произнесла Люси, не мигая встретив упорный взгляд Хита. Она знала, что именно в это мгновение он прикидывал в уме, насколько много она могла знать.

– А что ты знаешь о Рейн? – прямо, чуть грубовато поинтересовался Хит, когда Бесс вышла из комнаты. Видимо, у него действительно не было времени на изысканные и тонкие подходы.

«Как ты мог? Как ты мог скрывать от меня то, что было между вами? – хотелось выкрикнуть ей. – Почему ты не был откровенен со мной?»

– В бреду ты раз или два произносил ее имя. Я только догадываюсь, что она твоя невестка. Или во всем этом есть какая-то тайна, которую ты не хочешь открывать? – Люси с трудом верила своим ушам, это не мог быть ее голос, такой спокойный!

– Она моя невестка, – кратко ответил Хит, направив все свое внимание на галстуки.

– Так как же мой вопрос? Разве она не с Эми сейчас?

– Возможно. Ты не сложишь мои брюки? Да, Рейн сейчас с Эми, но скорее всего она останется жить у каких-нибудь своих родственников, которые еще остались в штате.

Поэтому единственно, о ком нам надо беспокоиться, – это об Эми.

– А я и не намереваюсь беспокоиться о ком-то, помимо Эми, – холодно парировала Люси. И хотя в этот момент глаза ее были опущены, она почувствовала на себе долгий, изучающий взгляд Хита. – Что ты собираешься предпринимать? Продашь плантацию, а потом?

– Эми еще слишком молода, Син. И никогда не была похожа на свою безответственную мать. Я думаю, что мог бы попросить кого-нибудь из семейства Прайсов в Рэлей-сити принять Эми. Но семья отвергла моего отца, и сейчас я не уверен, что они примут его дочь с распростертыми объятиями. Может, мне подыскать для нее какую-нибудь школу?

– Там? – спросила Люси, с неохотой осознавая, что начинает испытывать сострадание к Эми. Хит, конечно, не знал этого. Но она, прочитав все до единого письма, написанные аккуратным детским почерком, искренне жалела ее. Должно быть, очень страшно остаться совсем одной в таком юном возрасте. – Но у кого она будет останавливаться во время каникул? Есть у нее кто-нибудь на Юге или она совершенно одна?

– А какой выход? – поинтересовался Хит, выражение его лица казалось совершенно безучастным.

Люси тяжело вздохнула, сворачивая очередную пару брюк. Ее лицо выражало муку и раздражение.

– Ты так спрашиваешь, будто сам не знаешь, какой может быть выход. Ты ведь не станешь отрицать, что было бы более логично подыскать для нее пансион где-нибудь здесь. Что-нибудь более или менее приемлемое, чтобы ты мог присматривать за ней. Она твоя сестра, и я не стану возражать, если ты захочешь, чтобы во время каникул она жила у нас.

Естественно, это повлечет за собой лишние тревоги и беспокойство, и Люси, безусловно, предпочла бы, чтобы никто не вторгался в ее жизнь с Хитом. Но как она может отказать Эми в крошечном уголке в его жизни? Имеет ли она право становиться между ними? Конечно, нет. Они ведь родные брат и сестра. И если она сама не предложит ему это, то очень скоро его начнет раздражать ее нежелание мириться с существованием сестры, пусть даже только по отцу.

– Почему бы тебе не привезти ее сюда? – тихо сказала она. По внезапному блеску в его глазах она поняла, что именно этих слов он и ждал от нее.

– Спасибо.

Люси пожала плечами, не глядя на него, обрадованная тем, что ему хватило такта принять эту уступку как нечто само собой разумеющееся. Сейчас бы она не вынесла никакого проявления благодарности с его стороны. Сейчас, когда она была так расстроена, разочарована и так взволнована.

– Думаю, я не пробуду там больше недели, Синда.

– Я могла бы поехать с тобой. – Люси наверняка знала, что он не примет ее предложение, но эта фраза еще долго бы мучила ее, если бы она не высказала ее вслух. Почему ей не быть с ним доброй, уступчивой, понимающей? Зачем ей сердиться на него и демонстрировать свое раздражение, вместо того чтобы предложить ему спокойствие и понимание?

– Сейчас нам обоим нельзя уезжать. Тебе нужно остаться и следить за домом.

– А как же газета?

– Я не должен уезжать сейчас, – почти простонал он. – Черт возьми, я не должен. Но мне снова придется положиться на Дэймона.