– Ты мне не сестра, Катерина. У мамы только одна дочь.

– И ты позвала меня сюда ради того, чтобы сказать это? Знаешь, мне надоело. Вот возьму и уйду от тебя. Будешь жить без отражения. Посмотрим, как тебе это понравится.

Я глубоко вздохнула и произнесла то, что так боялась сказать:

– Ты не сестра мне, Катерина. Ты – это я. Мы две половинки одной души.

Не знаю, каким было мое выражение, но на лице Катерины появилось неподдельное изумление. Неужели она действительно не знала того, что выяснила я? Похоже, ей не дано было читать мои мысли, как, впрочем, и мне ее.

– Не может быть, – только и пробормотала она.

– Это я утонула в детстве и двадцать минут пробыла под водой. Наверное, за это время душа раздвоилась и ее часть, в смысле – ты, осталась в ином мире. Но мы обе об этом забыли, а позже ты решила, что я твоя сестра-близнец.

Катерина молчала, сосредоточенно вертя колечко на своем пальце. Молчание казалось бесконечным. Неожиданно она вскинула голову, произнесла, глядя глаза в глаза:

– Если так, забери меня отсюда. Я не хочу коротать дни отражением. Я хочу жить. Мы должны быть единым целым.

Ее белые, озаренные призрачным светом руки потянулись к границе миров, мои повторили этот жест. Еще миг – наши ладони соприкоснутся, и тогда… Ужас завладел сознанием. Все самые жуткие кошмары были связаны с моим отражением, оно всегда стремилось поменяться со мной местами, оказавшись в мире живых, и вот теперь я добровольно готова была совершить этот безумный шаг. Никогда! Я резко отдернула руки от зеркала.

– Таня!

– Нет!!!

Слезы брызнули из глаз Катерины, в отчаянной ярости она начала барабанить кулаками по стеклу.

– Таня, что происходит? – мама выглянула из спальни. – Все в порядке?

– Да, мам, – нашла в себе силы ответить я. – Шла в туалет и споткнулась.

Мама стояла так, что не видела происходившего в зеркале, того, как билась головой о стекло и рыдала та, кого я привыкла называть собственным отражением.

– Ложись спать, Танюшка.

– Именно это я и собираюсь сделать.

Снова пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам. Я плюхнулась на кровать, закрыла глаза, отчетливо понимая, что никогда в своей жизни больше не осмелюсь взглянуть в зеркало.

Где-то вдали звучал отчаянный плач Катерины…

– Танюшка, причешись! Куда ты пойдешь такая растрепанная?

– Мам, я тороплюсь, в школу опаздываю! До свидания!

На ходу пригладив ладонями непослушные волосы, я как вор проскользнула мимо зеркала в прихожей и выскочила за дверь. На самом деле до начала уроков оставалась бездна времени, но мне было страшно случайно встретиться взглядом с Катериной, выглядывавшей из всех домашних зеркал.

У ворот школы я заметила Стоцкого. Вид у него был мрачный и растерянный. Похоже, с ним случились какие-то неприятности.

– Толик, привет!

– Знаешь, что с Яшей произошло? – вместо приветствия спросил он.

– Нет. А что?

– Он в больницу попал. Еще вчера вечером. Я хотел тебе сообщить сразу, но передумал. Все равно ничего сделать нельзя.

– Это из-за игры?

– Не знаю. Я вчера ему позвонил, хотел спросить, как задачка решается, а вместо Яши к телефону подошел его отец и сказал, что Яшу увезли на «Скорой». Он был без сознания и не приходил в себя.

– А глаза?

– Что глаза?

– С глазами у него все нормально?

– Яшин отец ничего про глаза не сказал. Я сегодня утром ему перезванивал. Он сообщил, что мать Яши находится с ним в больнице, а сам Яшка впал в кому. К нему никого не пускают, а я-то собирался после уроков его навестить.

– Яша в коме, – растерянно повторила я, глядя на старые яблони школьного сада. – Это из-за игры. Абсолютно точно из-за нее.

– И что теперь делать?

Решение пришло неожиданно. Еще секунду назад я пребывала в полной растерянности, но ответ на вопрос Толика легко сорвался с моих губ:

– Я возвращаюсь домой и вхожу в игру. Яша там. Без сомнений. А ты обещай мне, что больше никогда не откроешь эту проклятую «Ухмылку мертвеца».

– Тань, я с тобой.

– Зачем? Ты все равно не можешь видеть игру, как я. Да и вообще, все это плод моего не в меру разыгравшегося воображения.

– Не вредничай, Андреева. Я тебя одну в любом случае не оставлю. Вдруг понадобится «Скорую» вызывать. То есть я не то хотел сказать, в смысле…

– Ты все правильно сказал. Идем.

Развернувшись на глазах у приближавшейся к зданию школы Зинаиды Матвеевны, мы побежали к моему дому. Грядущие неприятности, связанные со столь циничным прогулом школы, волновали меня меньше всего на свете. По дороге я быстренько ввела Толика в курс происходящего, заодно сообщив и о последней встрече с Катериной, случившейся прошедшей ночью.

– Невероятно! И что ты собираешься делать?

– Не знаю. Войду в игру, поговорю с Агнет. Попробую найти Яшу.

– Я про Катерину.

– Не знаю. Мне стыдно смотреть ей в глаза. Я дала ей надежду, а потом струсила и позорно бежала. Раньше мне страшно было в зеркало смотреть, а теперь стыдно. Вот и хожу непричесанная.

Во дворе мы чуть притормозили, спрятались за кусты у трансформаторной будки, откуда хорошо просматривался наш подъезд. Обычно мама уходила на работу на полчаса позже, чем я, и мы могли случайно столкнуться в подъезде. В нервном ожидании прошло минут десять. Из дома никто не выходил. Наверное, мы с мамой разминулись и сейчас дома никого не было.

– Если что, скажу, что забыла тетрадь по физике. А ты спрячься этажом выше и жди.

– О’кей.

Мы бегом поднялись на лестничную площадку, Толик затаился этажом выше, а я остановилась у входной двери. Прислушалась. В квартире было тихо. Негромко щелкнул замок.

– Мама?

Тишина.

– Заходи, Толик.

Неловко повесив куртку на вешалку и не глядя в зеркало, я, опустив голову, прошла в свою комнату, включила компьютер. Стоцкий проследовал за мной.

– До сих пор не знаю, что происходит с моим телом во время игры. Наверное, в транс впадаю, кто знает? Сейчас ты со стороны посмотришь и мне расскажешь.

Мы разместились у столика, где стоял компьютер. Словно нарочно, он грузился не спеша, и каждая секунда промедления доводила меня до дрожи. Можно ли спасти Яшу, вытащить его из игры? Он же не умер, а только впал в кому, и это означало, что для него еще существовал путь назад. «Ну же, грузись скорее!» – мысленно повторяла я, нервно водя мышкой по столу.