Понимание ударило под дых чугунным кулаком гитариста.

Части мозаики сложились в картину.

Рыбы, птицы, звери, люди. Лестница эволюции. Но щенок – уже собака, птенец – уже птица, а младенец – уже человек. Взрослому не вернуться в детство, если не считать за возвращение маразм старости. Не отрастить жабры и хвост, не стать комком слизи или земноводным, хотя плод в утробе проходил через похожие стадии.

У флуктуаций континуума – по-другому. Простейший «амебоид» – фаг – «дракон» – «дэв» – пенетратор. Звенья одной цепи. Пенетратор, антис Вселенной, содержит все звенья в себе. «Дэв» – часть звеньев. При желании они способны вернуться в любое из состояний. Птица сказала: «Мы так отдыхаем». Вряд ли ее стоит понимать буквально. Отдых от развития? Возвращение в блаженно-бездумный Золотой Век первобытности?

Не важно.

Сознание и тело – одно. Возвращаясь памятью раньше назад, пенетратор изменяет себя здесь сейчас, не разделяя форму и содержание. Так он в настоящем заново переживает моменты прошлого.

– Я развитая есть. Нас мало, развитых…

Вселенная померкла, схлопнувшись до размеров корабельной рубки.

IV

– Нейрам хотел, как я. Дальше вперед, раньше назад, здесь сейчас. Не умел. Научился, думаю. Вдруг раньше назад ушел. Вернуться не может. Он раньше назад маленький, глупый был. Врача очень просим исправлять. Вытащить.

Радужный пузырь втянулся в рамку гиперсвязи. Он не спешил погаснуть окончательно. Играл бликами, подмигивал разноцветными блестками, шел полосами – точь-в-точь ненастроенное изображение во время связи с Фарудом.

– …случилось?! Куда вы пропали?!

«А вот и наш друг Фаруд!» – Лючано не слишком удивился. После «экскурсии», организованной Шам-Марг, он отнесся бы спокойно и к взрыву сверхновой. Гипер поймал предыдущую настройку? – бывает. При сбитой внешней антенне? – ну и ладно. Побочный эффект флуктуативной деятельности.

Пустяк, в сравнении с Вечностью.

– Дети скорпиона!

Фаруд бушевал. Казалось, сейчас он раздвинет рамку руками, порвет радужную пленку в клочья и протиснется в рубку собственной разъяренной персоной.

– Я тут места себе не нахожу…

Вехден икнул и умолк на полуслове.

Окаменев, он смотрел на пенетратора. На Нейрама Самангана, который сейчас должен был прозябать в хосписе профессора Мваунгве, ведя растительное существование голубоглазого «овоща». Вместо этого жертва заговора преспокойно расхаживала по рубке корабля, названного в ее честь. Никаких признаков дебильности на лице антиса не наблюдалось. Глаза его вновь были чернее безлунной ночи в пустыне на Михре.

– Нейрам?! Ты?..

Невидимые пальцы стиснули горло вехдена. Из глаз брызнули слезы. Фаруд пытался их сдержать, и не мог. Он рыдал, как дитя. Лицо Сагзи пошло багровыми пятнами. С лица пятна расползлись по всей рамке, густея и растекаясь кровавыми кляксами. Изображение охватил приступ эпилепсии. Фаруд хотел что-то сказать, но пленка с явственным треском лопнула.

Связь оборвалась.

Птица, как и следовало ожидать, пренебрегла хоть появлением, хоть исчезновением Фаруда. Сагзи был ей безразличен. Ее волновал Нейрам.

«Славный каламбур, – оценил маэстро Карл. – Что может волновать волновое существо?»

– Я все сказала. Теперь вы скажите. Врач станет Нейрама исправлять. Врачу скажите. Я здесь сейчас ухожу.

«Овощ» окутался жемчужным ореолом.

– Стойте!!! Вы убиваете нас!

Отчаянный вопль Юлии возымел действие. Тело антиса неохотно сконденсировалось, вернув себе прежний вид.

– Мы никому не сможем ничего рассказать!

– Убиваю? – непонимающе переспросила Шам-Марг. Человеческие интонации давались ей все лучше. Птица быстро училась.

– Да! Вы уйдете из материального тела, Нейрам Саманган тоже перейдет в волновое состояние, не контролируя процесс – и здесь полыхнет так, что никого не останется в живых!

Флуктуация задумалась.

– Вы правы есть, – признала она наконец, с ожиданием уставясь на Юлию. – Выход предлагаете?

Увы, готового ответа у помпилианки не было.

– Нам надо сесть на планету, – первым нашелся Бижан. – Там вы с Нейрамом отойдете от нас подальше…

– Я на планете не вхожу-выхожу. Не мой… моя… стихия? Вещество. Вяжет. Плохо выходить. Не могу.

«Вот тебе и раз! – восхитился Добряк Гишер. – И у птички случаются проблемки? Нам вакуум поперек горла – а им, значит, вещество? Атмосфера? Мотай на ус, дружок…»

– Выйдите из тела в открытом космосе, а не внутри корабля, – предложил гитарист.

– Можно, – согласилась флуктуация. – Я иду.

Шам-Марг шагнула к стене рубки, явно намереваясь пройти насквозь.

– Стойте!!!

Теперь орали все хором.

– Вы в плотном теле через стену не пройдете! Придется уходить в волну!

– Что делать?

Птица выглядела озадаченной. Столько сложностей вокруг простейшего действия: покинуть корпускулярное тело. Кто бы мог подумать?!

– Скафандр, – слабо подал голос с пола забытый всеми барабанщик. – Пусть выйдет наружу в скафандре. И там…

Он сел и заморгал, пытаясь сфокусировать мутный взгляд.

– Точно!

– Молодец, Гив!

– «Браслеты» снимите, что ли? – жалобно попросил барабанщик.

– А за ствол хвататься не станешь?

– Не стану. Ну его, этот ствол. Одни неприятности от него…

– Заль, сними наручники.

– Вы выйдете наружу через шлюз в скафандре, – объяснял птице гитарист, возясь с силовыми «браслетами». – Отлетите подальше от корабля и покинете тело. Скафандр сгорит, ну и дэв с ним! Извини, Гив, что врезал. Тебя иначе не утихомиришь, ты ж знаешь…

– Знаю, – согласился барабанщик. – Ладно, я не в обиде. Но я тебе еще припомню! – непоследовательно добавил он.

– Припоминай. Вот выберемся, и припоминай сколько угодно!

– Господа! – Юлия мастерски выдержала паузу, дождавшись, пока все взгляды обратятся на нее. – Я рада, что мы нашли выход. Но мы забыли о второй нашей проблеме. У нас кончается воздух. Корабль продолжает удаляться от звездной системы. Конечно, мы отправим радиосигнал бедствия. Только успеет ли помощь?

– У вас есть другие идеи? – вежливо осведомился громила-гитарист.

– Есть. Если уважаемая Шам-Марг не откажется, мы могли бы совместить наши интересы.

– А именно?

– Переход антиса из корпускулярного тела в волну и обратно, если проходит без контроля, сопровождается большим выбросом энергии. Я не физик, но энергию можно направить…