— Никто и не говорит, что вы больны, — возразил Нолан.

Она вскочила, бросилась к двери и дернула за ручку, заперто. Сейдж обернулась и уставилась на мужчин, с жалостью наблюдавших за ней.

— Выпустите меня! Я хочу домой!

Доктор Болдуин двинулся к ней.

— Нет, — взмолилась она. — Эдди, пожалуйста! Скажи им, что ты был здесь. Скажи, что мы ездили в «Топ хэт». — Она оглядела Болдуина и Нолана расширенными глазами, полными слез. — Мы ели блины и… и он ставил «Пинк Флойд» на кассетнике!

Эдди изобразил удивление.

— «Пинк Флойд»? Это что, ансамбль?

— Ты же знаешь, что да! — крикнула она. — Ты сказал, что был на их концерте!

— Просто успокойтесь, мисс Уинтерз, — посоветовал доктор Болдуин. — Все будет хорошо.

Она воззвала к Нолану:

— Вы же были в квартире. Вы видели подушку и одеяло на диване, где он спал.

— Одеяло и подушку на диване я видел, да. Но это ничего не значит. Мы не знаем, кто на этом диване спал.

— А записка? Он оставил мне записку и двадцать долларов!

— Мы нашли записку на полу, но она была без подписи. И дата на ней не стояла.

Сейдж ошарашенно посмотрела на Эдди:

— Только посмотри, что они делают. Пожалуйста!

— Мы не собираемся что-то делать с вами, — отрезал доктор Болдуин. — Но я думаю, что вам лучше остаться здесь на пару дней, в самом крайнем случае хотя бы на ночь. У нас в главном корпусе есть несколько комнат для краткосрочного пребывания. В шестой блок я вас без крайней необходимости больше не отправлю, не переживайте. Полномасштабный психоз, как у вашей сестры, вам, скорее всего, не грозит, но мы хотим держать руку на пульсе, чтобы ничего подобного не произошло.

Она опять замотала головой, не сводя глаз с детектива Нолана. В горле поднимался вязкий ком ужаса.

— Вы сказали, что не позволите им снова запереть меня!

Поджав губы, он сконфуженно кивнул.

— Я только сбегаю к сержанту Кларку, велю ему позвонить в участок по радио и узнать, вернулся ли Макнелли из «Топ хэт», — сказал он, направляясь к двери. — Это займет несколько минут.

— Если вы настаиваете, — сказал доктор Болдуин. — Но это пустая трата времени.

Он отпер дверь и выпустил Нолана, затем выглянул в коридор и сообщил ожидавшему снаружи санитару:

— Можете уводить Эдди в отделение.

Стоявший с безучастным лицом Эдди позволил санитару взять себя за руку и повести к двери. Сейдж, усевшись на стул, наблюдала за ним, молясь про себя, что он передумает и расскажет правду. Но Эдди глядел прямо перед собой, словно в комнате больше никого не было. Так и не взглянув на нее, он ушел.

Доктор Болдуин закрыл и запер дверь и сел напротив Сейдж. Не желая встречаться с ним взглядом, она уставилась в пол.

— Вы же знаете, я просто хочу помочь, — сказал доктор Болдуин. — Но не смогу, если вы мне не позволите.

Сейдж молчала.

— Не удивлюсь, если вчера ночью у вас были галлюцинации насчет Эдди, — продолжил он. — А может, сон, который показался вам реальностью. В конце концов, Эдди был большой частью вашей жизни здесь, и…

— Не разговаривайте со мной, — оборвала она. — Мне вам сказать нечего.

— Но единственный способ справиться со всем пережитым — это обсудить события. Только так можно разобраться, что здесь происходит на самом деле.

— Ничего не происходит, кроме того, что вы предпочитаете верить не мне, а Эдди. И если я с кем и буду говорить, то уж явно не с вами.

Он раздраженно фыркнул.

— Это мы еще посмотрим.

Наконец спустя несколько минут, показавшихся Сейдж самыми длинными в жизни, раздался стук в дверь. Доктор Болдуин открыл, впустив запыхавшегося и растрепанного Нолана.

Прошу прощения, — сказал он. — У Айрис сегодня выходной. Хозяин «Топ хэт» говорит, что она уехала из города на пару дней.

Сейдж показалось, что ее ударили в грудь кувалдой. Только Айрис, и никто другой, могла подтвердить ее рассказ.

Нолан обратился к доктору Болдуину:

— Я позвоню в социальную службу, чтобы ее куда-нибудь пристроили на время.

— При всем уважении, детектив, — уперся доктор Болдуин, — психическое истощение я могу распознать с первого взгляда. Правильнее позволить мисс Уинтерз получить здесь необходимую помощь. Таким образом вы убьете двух зайцев, предоставив ей пристанище, пока вы проверяете показания.

— Нету меня никакого психического истощения, — возразила Сейдж, дрожа от гнева и страха. — Я просто расстроена, потому что Эдди врет, а вы мне не верите.

Детектив виновато взглянул на нее.

— Возможно, доктор Болдуин прав и вам лучше остаться здесь. Хотя бы на одну ночь. Тогда у социальной службы будет больше возможностей подыскать временную семью, вместо того чтобы запихивать вас в приют.

— Нет! — выкрикнула Сейдж. — Я не останусь! — Она вскочила, бросилась к двери и начала дергать ручку и колотить в створку обоими кулаками. — Выпустите меня! Пожалуйста, кто-нибудь!

Сильные руки оттащили ее от двери, развернули. Детектив Нолан обхватил ее и стиснул так, что она едва могла дышать. Сейдж пыталась вырываться, но тщетно.

— Успокойся, — прошептал он ей на ухо. — Ты ведешь себя как ненормальная и делаешь только хуже. Я хочу тебе верить и хочу помочь, но ты должна собраться с духом и выслушать меня, идет?

Она кивнула, и он отпустил ее, но продолжал держать за руки, словно опасаясь, что Сейдж упадет. Она откинула волосы с лица и подавила рыдания; плечи у нее вздрагивали.

— В квартиру возвращаться нельзя, — объяснил Нолан. — Это место преступления. И я уже сказал, что мы не можем оставить тебя на улице. Знаю, это неприятно, но сейчас тебе лучше остаться здесь. Я узнаю, куда уехала Айрис, и позвоню ей сам. И как только твоя история насчет закусочной подтвердится, я сам приеду и заберу тебя отсюда, что бы ни говорил доктор Болдуин. Договорились?

— Нет! — прорыдала она. — Вы же сами видите, какая тут жуть. Не позволяйте им снова запереть меня!

Нолан покачал головой.

— Прости, но на данный момент это самое верное решение.

Она застонала и закрыла глаза. Затем колени у нее подогнулись, она осела на пол, и все вокруг стало черным.

Глава двадцать четвертая

Сначала Сейдж смутно почувствовала жесткую ткань под щекой и сильный, едкий запах чистящего средства и хлорки. Затем поняла, что ее трясет, хотя она лежала под одеялом полностью одетая, за исключением зимних ботинок. Она повернула голову и раскрыла глаза. Над головой висела полоска люминесцентного света: яркая белая линия на фоне выложенного плитками потолка.

Затем она вспомнила возвращение в