– Чего?

– Да того... Кого из снайперки завалила. Кого руками придушила... Показать?

– Что показать?

– А как я руками душить умею, показать?

В один миг из мартовской кошки Лия превратилась в гремучую змею. Извернулась и руками, как змеиным телом, оплела мужику горло. Ей хотелось убедиться, что еще полно силы в ее руках. И навыки не растрачены... Все нормально. Она смогла удержать захват. И силы хватило, и мастерства. Водила забился в конвульсиях и затих... Ну вот, а говорил, что не кончил...

Лия забрала у него все деньги, пересчитала их – неплохо, ровно двадцать шесть тысяч. Жаль, что не долларов... Но ничего, рубли – тоже деньги.

Она села за руль, согнала машину с трассы, заехала на ней далеко в лес и подожгла... Пусть менты думают, что водилу грохнули дорожные бандиты.

В образе деревенской простушки Лия добралась до Перми. Там она привела себя в порядок – приоделась, сходила в салон красоты. Теперь она стала изящной блондинкой. И стиль одежды поменяла – ничего черного, только светлые, нежные тона. В ней трудно было узнать прежнюю Лию.

До Нижнего Новгорода ехать и ехать. Был бы паспорт, никаких бы проблем у нее не возникло: села бы в поезд или на самолет – и вперед. А так придется искать обходные пути...

Нелегко ей было, но все же она добралась до Нижнего. Только там ее ждала неудача. Подруги на месте не оказалось.

Но Лия не отчаивалась. И в конце концов придумала. Чистый бланк можно купить в любом переходе. Там же можно найти и мастера, который вмиг оформит на тебя липовую ксиву.

Только все оказалось не так просто, как она думала. Чтобы найти чистый паспортный бланк, ей понадобился целый день.

– В бегах? – спросил мужик-продавец.

– Не твое дело, – буркнула Лия. Ей не нравился этот разговор.

– Не мое так не мое... Можно ксиву сделать. Завтра утром будет готова. Только, это, фотографию нужно сделать. Пошли...

Он не стал спрашивать ее согласия. Просто повернулся и пошел к машине. Лия пожала плечами и направилась вслед за ним.

На мента он не похож. А потом, у нее в сумочке небольшое шило. Если вдруг что, она выколет ему оба глаза.

Уже было темно, когда они на его старой расхлябанной «девятке» подъехали к какому-то дому – такому же старому и дряхлому.

Квартира – просторная, с высокими потолками. Но мрачно здесь – такое ощущение, будто по углам вместо пауков в паутинах висят призраки. Может, это было самовнушение, но Лии казалось, что воздух пропитан запахом смерти... Впрочем, так оно и должно быть. Квартира старая, через нее прошло не одно поколение людей. А где жизнь, там и смерть – это закон природы.

Мужик провел ее в комнату, где на треноге стояла видеокамера. Это профессиональный вариант, больших денег стоит. В углу комнаты большая кровать. Камера наведена на нее. Может, здесь снимают порнуху?

– Подзаработать не хочешь? – спросил мужик.

Он смотрел на нее оценивающим взглядом.

– Чего? – сморщилась Лия.

– В кино сняться не хочешь?

– Порнуха?

– Ну почему сразу порнуха? Я снимаю суперэротику.

– Что в лоб, что по лбу.

– Вот-вот, – мерзопакостно ухмыльнулся мужик. – Что в перед, что в зад... Ну так что, я приглашаю партнеров!

– Каких партнеров?

Вместо ответа в комнату ввалился крепкий парень – прообраз пещерного человека. Вслед за ним появился еще один типчик – высокий, худой, взгляд жесткий, злой. Козел злогребучий...

– Ты не расстраивайся, девочка, – куражился мужик. – Тебя всего лишь поимеют, и все... А потом я тебе сделаю паспорт. И еще денег дам. Пять тысяч долларов тебя устроит?

– Пять тысяч баксов? – удивилась Лия. – Ты шутишь?

– Что, мало?

– Да нет, я бы не сказала...

– Ну так что?

Секс – это очень даже хорошо. Но порнуха – это гнило. Ей вовсе не улыбалось трахаться с потными козлами на потеху каким-то онанистам. Да и вообще не в ее это интересах – светиться перед камерой.

– Ладно, – вроде бы согласилась она. – Только деньги вперед...

Мужик кивнул, достал из кармана мятую пачку денег, протянул ей.

Баксы. Вроде бы не фальшивые. Ровно сто пятидесятидолларовых купюр. Лия положила их к себе в сумочку.

– Оплату взяла. Теперь раздевайся...

– Да, конечно...

Раздеваться Лия не торопилась. Она ждала, когда к ней подойдет гориллоподобный парень. Сначала она вырубит его, затем «режиссера», после них разберется со «злогребучим козлом» – он стоит от нее дальше всех, пялит на нее свои маньячные зенки.

– Что стоишь, с-сука! – взвизгнул он.

Это было неожиданно с его стороны. Но Лия даже не вздрогнула. Зато ей стало не по себе, когда этот сукин сын наставил на нее самый настоящий пистолет.

Он был в таком бешенстве, что изо рта капала слюна. Да он самый настоящий маньяк, самый настоящий псих.

– Раздевайся, тварь! – снова взвизгнул он. – Считаю до трех!

Указательный палец правой руки дрожал на спусковом крючке. Неужели выстрелит?..

– Милая, мой тебе совет, будь умницей – слушайся Алика, – увещевающим голосом посоветовал «режиссер». – Он буйнопомешанный, у него и справка есть... Поверь мне, если он тебя убьет, ему ничего не будет...

Лия могла справиться с нормальным человеком. Но она еще никогда не имела дела с психом... А этот Алик – стопроцентный шизоид... Ладно, она вырубит его, когда он на нее полезет...

Она не стала пытать судьбу. Сначала сняла с себя плащ, затем жакет с юбкой.

«Режиссер» тем временем вскрыл при ней непочатую бутылку коньяка, набулькал в стакан и подал ей.

– Это тебе для храбрости! – сказал он.

Сто пятьдесят капель ей не повредят. А ступор с души снимут... Лия не без удовольствия взяла стакан, выпила...

Зря она думала, что сто пятьдесят грамм – это мало. Алкоголь смешался с кровью – такое ощущение, будто по жилам растекался горящий «коктейль Молотова». В голове разбушевался шторм, сознание накрыла пьяная двенадцатибалльная волна. А матку вдруг скрутил приступ самого настоящего бешенства...

Лия сама набросилась на «пещерного человека», сама завалила его на кровать, сама нанизалась на его «дубину». Свистопляска началась...

Она уже понимала, что коньяк был не простой, а с какой-то возбуждающей примесью. Но она была благодарна «режиссеру». Этот сумасшедший секс доставлял ей неистовое удовольствие...

А еще она поняла, что шизоид и не собирается присоединяться к «неандертальцу». Он уже не стоял, а сидел на стуле. Пистолет по-прежнему в руке, только ствол направлен в пол. Левая рука тоже занята... Да он онанист. Самый натуральный онанист. «Режиссер» его не снимает. Значит, он присутствует в его «студии» в качестве зрителя. Уж не для него ли одного затеяна вся эта сцена... Чертов извращенец.