Еще толком не придя в себя, люди испуганно озирались по сторонам. Многие сжимали в руках оружие, но стрелять было не по кому, ведь источник их страха находился в бронированном вагоне. Более того, на узкой полоске чистой земли между аномалиями и железнодорожной насыпью люди стоял достаточно спокойно, но ближе, чем на десять метров, никто к вагонам подойти не мог.

– Соблюдать спокойствие! – крикнул Кудыкин, уже успевший сориентироваться в ситуации.

– Ну и дела, – сказал белый от пережитого страха губернатор. – Была у зайца избушка лубяная, а теперь… вообще никакой нету. Что это такое, полковник? Нас атаковал телепатический мутант? И что теперь делать?

– Постараться выжить, – сказал Кудыкин, который в этот момент стоял спиной к бронепоезду и смотрел на кромку леса вдалеке.

– Что там? – живо спросил губернатор, обнаружив, что в ту же сторону смотрят и другие люди. – Я очки не ношу, а вижу слабовато.

– Люди, – ответил Кудыкин. – На спасателей не похожие совершенно. Могу предположить, что до нас, наконец, добрались бандиты. Ни раньше, ни позже.

Вскоре, между экипажем бронепоезда и бандитами лежало только поле аномалий.

– Эй, – крикнул один из бандитов, видимо считающий себя главным. – Кто у вас старший? Есть разговор!

– Я старший! – ответил Кудыкин.

– Предлагаю сделку! – крикнул бандит. – Вы без сопротивления сдаетесь! Я гарантирую твоим людям жизнь!

– Это же Хантер, – сказал Связист. – Главарь той банды, что напала на бронепоезд. Ему нельзя верить, все равно обманет.

– Кто-нибудь может этого урода отсюда подстрелить? – спросил Кудыкин.

– Аномалии перед ним, товарищ полковник, – напомнил Связист.

– А ведь он не в курсе, что в поезд не залезть, – сказал губернатор. – Может пускай идет?

– А что потом? – мрачно спросил Кудыкин.

– Он не сможет там спрятаться, мы нападем, – предложил губернатор.

Кудыкин скривился. План ему явно не понравился.

– Ну что? – крикнул Хантер.

– Мы согласны! – ответил Кудыкин. – Иди, забирай!

– Оружие в аномалии бросайте!

– Ну вот и приплыли, – сказал Кудыкин. – Если оружие бросать начнем, нам точно хана. Но если сейчас через аномалии стрелять начнут – тоже будет несладко.

– Я немного придам вам решимости! – крикнул Хантер и выпустил длинную очередь веером от живота.

Над аномальным полем заискрили синие огни, но часть пуль долетела и пробарабанила по бронированным вагонам.

– Минут через двадцать сюда притащат несколько рюкзаков патронов и пять ящиков с гранатами! – крикнул Хантер. – Мы сперва издалека вас будем крошить. Наугад. А когда вас останется совсем мало – проведем несколько часов в интересных забавах! Так что, лучше сдавайтесь прямо сейчас!

– А ведь я уже было поверил, что все плохое закончилось, – сказал губернатор.

– Что ж, примем бой, – решительно сказал Кудыкин. – Хотя перестрелка через аномальное поле, это какая-то пародия на боевые действия получится.

Медленно двигаясь сквозь аномальное поле, примыкающее к железнодорожной насыпи, Костя, услышав выстрелы со стороны бронепоезда, остановился и дал отряду команду залечь. Что именно происходит внутри вагонов, понять было совершенно невозможно. Но вскоре, в просвет между рельсами и нижней частью вагонов стало видно, как из поезда выбираются люди.

– Что происходит? – спросил риторически Костя. – Эвакуация у них, что ли?

– Надо идти туда и разбираться на месте, – предложил подошедший сзади Миха.

– Как-то боязно мне, – сказал честно Костя. – Какой-то иррациональный страх внутри.

– Ну, давай хотя бы ближе подойдем, – сказал Миха. – А то вообще ничего непонятно.

Они еще немного продвинулись вперед и решили обождать. Но не происходило ровным счетом ничего.

Потом, по другую сторону вагонов раздались невнятные крики.

– Переговоры что ли? – спросил Костя у Михи.

– Похоже на то.

Но когда раздалась первая автоматная очередь, стало понятно, что переговоры провалились. Одновременно с этим Костя вдруг понял, что хотя и боится, но все-таки может идти к поезду. Словно что-то мягкое и липкое окутало страх, закуклило его и позволило контролировать себя.

– Вперед, – сказал он, но никто и не двинулся с места.

– Я не могу, – сказал Миха. – Кажется, что еще шаг – и все, мне хана. Даже ногу от земли оторвать трудно.

– Я тоже не могу, – сказал Вадик.

– И я, – подал голос Хиженков, единственный из всех выглядевший при этом виноватым.

– Ладно, я один схожу, – принял решение Костя. – Наверное, какая-то пси-аномалия, к которой я нечувствителен.

Остаток пути через аномальное поле он прошел очень быстро, легко определяя расположение каждой аномалии. По другую сторону состава вдруг началась беспорядочная стрельба. Лезть под град пуль, который барабанил по бронированным бокам поезда, было глупо, Костя решил забраться внутрь.

По лесенке, прикрепленной к стенке складского вагона, он поднялся на обзорную площадку и, пригибаясь, чтобы не быть замеченным, скользнул в люк.

А с другой стороны уже вовсю шла хаотичная стрельба. Судя по всему, бандиты пытались причинить экипажу бронепоезда максимальный ущерб, просто поливая их огнем сквозь аномальное поле, не жалея патронов.

Складской вагон был пуст. Костя осторожно двинулся в штабной вагон. Почему люди добровольно покинули свое убежище, все еще было непонятно.

В штабном вагоне он неожиданно наткнулся на странного человека, который при виде его начал гримасничать и издавать невнятные звуки. Еще неделю назад Костя испугался бы и постарался сбежать, но теперь глаза психа показались ему настолько похожими на предсмертный взгляд ночного шептальщика, что он сразу сделал длинный шаг и ударил незнакомца прикладом по голове. Уродец закатил глаза и рухнул на пол.

И сразу пропало ощущение давящего страха.

– Так вот в чем причина, – сказал Костя. – Ну, теперь можно и подмогу вызывать.

Он поднялся на крышу и махнул своему отряду рукой.

– Блин, страшный какой, – сказал Миха, брезгливо глядя на мутанта, входя в штабной вагон. – Это хорошо, что ты его усыпил. Пусть лучше полежит-отдохнет.

Со стороны складского вагона показался Вадик.

– Пусто, – сказал он.

– Иди за девчонками и ефрейтором, – приказал ему Костя. – Миха, пройди в лабораторию – может ученые чего нахимичили.

Он подошел к пулемету, торчащему из стены, примерился. Показалось неудобно. Да и видно было плохо. Вернулся Миха: