– Я не о том. Я верю, что ты слез с Трипа, это не обсуждается. Не верю просто, что Лабин к этому причастен.

– Почему?

– Я думаю, он это выяснил уже задним числом, по факту, – продолжила Джовелланос, – и воспользовался открытием в своих целях. Не знаю, что было в дермах, которые он тебе дал, но спорю на годовой запас корма для Мандельброт, что ты прямо сейчас можешь пройти мимо ищеек, а они даже не дернутся.

– Да ну? А ты бы с таким же оптимизмом говорила, если бы была на моем месте?

– Гарантированно.

– Блин, Элис, я не шучу.

– Знаю, Кайфолом. Я тоже.

– Но если не Лабин снял меня с Трипа, то кто…

Лицо Элис растворялось в сумерках, словно улыбка Чеширского кота.

– Элис?

– Эй, – пожала она плечами, – ты же всегда знал, что у меня немного радикальные взгляды.

* * *

– Элис, твою мать! – Дежарден обхватил голову руками. – Как ты могла?

– Это было легче, чем ты думаешь. Всего-то создать аналог Трипа с дополнительной боковой группой…

– Да я не о том. Ты знаешь, что я имею в виду.

Она встала перед ним, загородив путь.

– Послушай, Кайфолом. У тебя мозгов в десять раз больше, чем у всех этих дебилов, а ты им позволил превратить себя в куклу.

– Я не кукла.

– Теперь точно нет.

– И никогда не был.

– Был-был. Прямо как Лабин.

– Я не имею с ним ничего…

– Они превратили тебя в рефлекторную дугу, друг мой. Взяли твое серое вещество и подсадили туда чистейший безусловный рефлекс.

– Да пошла ты. Ты же прекрасно знаешь, что это неправда.

Джовелланос положила руку на плечо Ахилла:

– Послушай, я не виню тебя за то, что ты не желаешь признавать факты…

Он стряхнул ее ладонь.

– Да какие еще факты! Ты думаешь, инстинкты и рефлексы могут справиться с решениями, которые я принимаю на работе каждый божий час? Ты думаешь, влет просчитать сотни переменных можно вот так просто, без всякой автономии? Боже, я…

«…может, и раб, но не робот». Он с трудом удержал себя, слова так и рвались изо рта: нет смысла давать Элис новые козыри.

– Мы вернули тебе жизнь, – спокойно ответила Джовелланос.

– Мы?

– Нас таких немало. Мы вроде как политические, правда, с организацией беда.

– О Боже, – Дежарден покачал головой. – А ты не могла спросить, нужна ли мне твоя помощь?

– Ты бы сказал «нет». Трип не дал бы тебе другого выхода. В этом и смысл.

– А если бы я в любом случае отказался? Тебе такая мысль в голову не приходила? Я еще до обеда могу убить полмиллиона человек; ты не подумала, что предохранители в таком деле не помешают? Про афоризмы насчет абсолютной власти не забыла?

– О них я помню всегда, – ответила Джовелланос. – Каждый раз, когда вижу Лерцмана или Роуэн.

– Да мне плевать на Лерцмана и на эту долбаную Роуэн! Ты это со мной сделала!

– Не с тобой, а ради тебя, Ахилл.

Он с удивлением взглянул на нее:

– Как ты меня назвала?

– Ахилл.

– Господи!

– Послушай, ты в полной безопасности. «Ищейки» не найдут ничего подозрительного. В этом прелесть замысла. Спартак не трогает Трип. Он просто блокирует рецепторы.

– Спартак? Так вы его называете?

Элис кивнула.

– И что это значит?

– Смотри, смысл в том…

– И почему сейчас? – Дежарден всплеснул руками. – Хуже времени ты выбрать просто не могла.

Она покачала головой:

– Кайфолом, ты стоишь у руля, а весь мир висит на волоске. Именно сейчас тебе нужна предельно ясная голова. Ты не можешь позволить себе действовать в интересах корпов. Никто не может.

Ахилл уставился на нее:

– Элис, какая же ты все-таки лицемерка. Ты меня заразила. Не спросила, даже не сказала, а просто подсадила какой-то вирус, из-за которого я мог вылететь с работы или того хуже…

Джовелланос подняла руки, словно защищаясь от его слов:

– Ахилл, я…

– Да, да, ты все сделала для меня. Какая альтруистка! Запихнула мне в глотку вашего Спартака, хотел я того или нет, патентованную автономию по-домашнему. Я твой друг, Элис! Зачем ты так со мной?

Она какое-то время не сводила с него глаз, стоя в лучах умирающего света, а потом ответила холодным, злым голосом:

– Ух ты, а наш чертов вундеркинд и не в курсе? Почему бы тебе не провести пат-анализ или еще что-нибудь в том же духе?

А потом Элис развернулась и ушла.