— Они хотят, чтобы это я сделала это?

— На это дело уже потрачены масса времени и масса денег, денег налогоплательщиков. Это обстоятельство… в общем, оно не слишком радует мое начальство. А общественность? Люди, которые проводили свои выходные за тем, что прочесывали леса и развешивали листовки с фотографией, в то время как вы все это время знали, что случилось с Энни на самом деле. Им нужна кровь. Они не просто хотят, чтобы кто-то заплатил за это, им необходим человек, который за все заплатит.

— Вот и хорошо, что они хотят, чтобы кто-то заплатил. Человек, совершивший это, должен за все заплатить. — Глаза ее стали влажными. — Когда я думаю, через что пришлось пройти Энни…

— Послушайте, Лорейн, — мягким голосом сказал Гари, — здесь я на вашей стороне. Я пытаюсь помочь вам выпутаться из этой грязи. Они не просто хотят обвинить вас, Лорейн, им нужно распять вас. Поэтому, если вы не дадите мне чего-то такого, с чем я мог бы работать, вас осудят за то, что вы наняли человека убить собственную дочь, и я буду не в состоянии этому помешать.

Она с тревогой смотрела на него. Еще не готова войти в мышеловку и схватить сыр, но уже жадно вдыхает его запах… Я наблюдала за ними обоими — шокированная, загипнотизированная, но какая-то отстраненная, словно это была чья-то другая мама и какой-то другой коп.

— Я был в больнице вместе с вами, Лорейн, я видел, как это было для вас тяжело. Я знаю, что вы действительно любите дочь и сделаете для нее все. — Мама покачала ногами под столом. — Но Энни, я знаю, может быть упрямой, и она не слушает вас, какими бы хорошими ни были ваши советы, верно?

Мне определенно не нравилось то, к чему он клонит.

— Никто вас не слушает, разве не так? Ни ваша дочь, ни Уэйн. Должно быть, нелегко было смотреть, как он упускает шанс за шансом.

— Этот человек не смог бы найти выход из элементарной ситуации, если бы я постоянно не стояла над ним, — подхватила она, тряхнув конским хвостом. — Некоторым мужчинам нужен дополнительный толчок, чтобы они смогли реализовать свой потенциал.

Гари грустно улыбнулся.

— И вам приходилось все время подталкивать его, Лорейн… Если бы он был хорошим мужем и добытчиком в семье, вам не пришлось бы затевать все это, разве не так?

Она начала согласно трясти головой, но поймала себя на этом и замерла.

— И мы оба знаем, что Уэйн должен был сам разрешить все дела с ростовщиком, чтобы вы могли спасти Энни. Но он этого не сделал, не так ли? Нет, он предоставил улаживать все это вам. А теперь он же сваливает все на вас.

Он наклонился к ней настолько близко, что они едва не касались друг друга. Она закусила губу, как будто пытаясь высосать из нее последние следы алкоголя. Она хотела сказать, хотела намекнуть ему, что ей нужен небольшой глоточек.

Голосом, излучающим сочувствие, Гари сказал:

— Уэйн бросил вас, в этом нет ни малейшего сомнения, но теперь мы можем помочь вам. Мы можем позаботиться о вашей безопасности. В том, что обстоятельства вышли из-под контроля, нет вашей вины.

После этого небольшого подталкивания она перешагнула последнюю грань. Лицо ее раскраснелось, в глазах появился лихорадочный блеск.

— Предполагалось, что он должен держать ее у себя неделю. Он сказал, что хижина очень славная. Он посвятил целый месяц тому, чтобы подготовить ее для Энни. Но он не объяснил мне, где она находится, сказав, что будет более правдоподобно, если я на самом деле не буду знать, где ее искать. У него был наркотик, который должен был успокоить ее, чтобы она не так боялась и все такое, — она бо́льшую часть времени будет просто спать, — и еще он сказал, что все это совершенно безопасно. В конце недели он должен был оставить ее в багажнике автомобиля на улице, а потом позвонить мне и сказать, где она находится, чтобы я могла сделать анонимный звонок в полицию. Но он не позвонил, а номер мобильного, который он мне оставил, больше не откликался. И я уже ничего не могла сделать, чтобы спасти ее. А ростовщик сказал, что он изуродует мое лицо. — Глаза ее расширились, и она инстинктивно прикоснулась пальцами к щекам. — Я послала Уэйна поговорить с ним, но он только все испортил, после чего наш долг еще увеличился.

— Это вы дали ее Симону? — Гари подвинул к ней через стол фотографию, которую я нашла в хижине.

— Это была единственная приличная фотография, которую я смогла найти, — на всех снимках, которые делала я, она почему-то хмурится.

— Значит, вы считали важным, чтобы он нашел Энни привлекательной?

— У Дуайта в камере он видел ее фотографии, где она была совсем молоденькой, и хотел посмотреть, какой она стала, когда выросла.

Гари, который как раз отпил глоток кофе, поперхнулся и закашлялся. Он сделал несколько глубоких вдохов, но, прежде чем успел что-либо сказать, мама уже пустилась в изложение своего заключительного аргумента.

— Так что, как видите, это не моя вина: если бы он придерживался моего плана, с ней все было бы хорошо. А теперь, когда я рассказала вам всю правду, вы можете поговорить со своими боссами и все им объяснить. — Она очаровательно улыбнулась и, протянув руку через стол, положила ее ему на ладонь. — Вы всегда производили на меня впечатление мужчины, который знает, как вести себя с женщиной. Я хотела бы приготовить для вас отличный ужин в знак признательности… — Она склонила голову к плечу и снова улыбнулась.

Гари очень долго, минимум минуту, прихлебывал кофе, потом поставил чашку на стол и вытащил свою руку из-под ее руки.

— Лорейн, вы находитесь под арестом. И не выйдите отсюда еще очень долгое время.

Сначала она выглядела удивленной. Потом смущенной. Потом обиженной.

— Но я думала, что вы меня поняли…

Гари выпрямился.

— Я действительно понял вас, Лорейн. Я понял, что вы совершили преступление. Вы нарушили закон, даже не один раз, и ничего не сделали для того, чтобы исправить ситуацию, Я понял, что вы натравили убийцу на свою дочь. Я понял, что убийца сделал вашу дочь беременной, а потом убил ее родившуюся девочку. Понял, что вашу дочь терроризировали, избивали, насиловали, с ней жестоко обращались, бросали одну, и она не знала, не будет ли следующий день последним в ее жизни. И еще она не знала, почему все это с ней происходит. Теперь я наконец могу ответить на этот вопрос, но, черт побери, мне очень хотелось бы сказать ей что-нибудь другое.

Гари направился к выходу из комнаты. Когда он попытался пройти мимо мамы, она встала и схватила его за руку. В ее голубых глазах блестели слезы. Она прижалась грудью к его руке.

— Но я же не знала, что он был убийцей! Я не хотела причинить ей вред! Я же хорошая мать, как вы этого не понимаете?

На последней фразе голос ее сломался.

Гари взял ее за плечи и аккуратно отодвинул в сторону.

— Это несправедливо!

Уже в дверях он повернулся и сказал: