— После того как Дакен предал моего деда, события стали развиваться очень быстро. Нацисты совершили набег на дом и лабораторию. Они искали древний свиток и записи Фулканелли. Моя бабушка застала их, и они застрелили ее. — Антония вздохнула. — После этого дед бежал из Парижа. Он и моя мама приехали сюда.

— А что случилось с Николя?

— Он очень переживал. — Антония печально покачала головой. — Дакен думал, что совершил благое деяние. Но когда этот юноша осознал, каким людям он отдал тайное знание, груз вины оказался слишком тяжелым и невыносимым для его совести. Как Иуда, он затянул веревку на собственной шее.

— Что связывало Фулканелли с архитектором, построившим ваш дом? — спросил Бен. — Я имею в виду Корбё.

— Корбё и мой дед были не только друзьями, но и единомышленниками, — объяснила Антония. — Они оба являлись прямыми потомками катаров. Когда Фулканелли нашел утерянные артефакты, ему удалось расшифровать древний свиток и обнаружить скрытый храм, где хранилось катарское золото. На этом месте они с Корбё построили дом, чтобы присматривать за храмом и охранять его сокровища. Кто из посторонних мог подумать, что под такой экстравагантной виллой расположен вход в тайное святилище?

— Фулканелли жил здесь с вашей матерью?

— Нет. Он отослал мою мать в Швейцарию, где она училась в университете. В тридцатом году она вернулась сюда вместе с мужем, моим отцом. К тому времени дед уверился, что враги потеряли его след. Мать стала хранительницей дома и нашего семейного секрета. А Фулканелли уехал. Наверное, навсегда. — Антония грустно улыбнулась. — Я никогда не видела его. Он так и остался беспокойным непоседой, который всю жизнь гоняется за новым знанием. Насколько мне известно, он отправился в Египет, чтобы исследовать зарождение алхимии.

— Но он был уже очень стар.

— В тот год ему исполнилось восемьдесят шесть лет, хотя ему не давали больше шестидесяти. Портрет, который вы видели в кабинете, нарисован незадолго до отъезда. Я родилась чуть позже, в девятьсот сороковом.

Бен удивленно поднял брови. Она выглядела слишком молодо для шестидесяти пяти лет. Антония заметила его изумленный взгляд и загадочно улыбнулась.

— Со временем я стала хранительницей дома, — продолжила она. — Моя мать переехала в Ниццу. Ей сейчас под девяносто, но она бодра. Что касается моего деда, то мы больше ничего не слышали о нем. Я думаю, он боялся, что враги отыщут его след, поэтому прекратил общение с нами и никому не открывал своего настоящего имени.

— И вы даже не знаете, когда он умер?

На ее губах снова появилась загадочная улыбка.

— Почему вы думаете, что он умер? Мне кажется, он по-прежнему скитается по дальним странам.

— Неужели вы верите, что эликсир жизни подарил ему лишнюю сотню лет?

— Бен, не забывайте о том, что у современной науки нет ответов на все вопросы. Ей известна лишь крохотная часть вселенной. — Она бросила на него оценивающий взгляд. — Вы рисковали жизнью, чтобы найти эликсир. Скажите, вы верите в его силу?

— Не знаю, — смутившись, ответил Бен. — Я хотел бы верить в его действенность. Возможно, когда-нибудь я и правда поверю в силу алхимии.

Вытащив из рюкзака дневник Фулканелли, блокнот Рейнфилда и золотое распятие, он положил их на стол.

— В любом случае эти вещи теперь ваши. Ваш дом будет для них самым подходящим местом. — Он мрачно вздохнул и посмотрел на нее. — Как мы поступим теперь?

Антония нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Вы разрешите мне взять эликсир? Или роль стража не позволяет вам отпустить меня с миром? Я не удивлюсь, если следующая пуля из вашего маузера предназначена мне.

Ее глаза весело заискрились, и Бен уловил сходство между Антонией и портретом Фулканелли. Женщина положила ладонь на элегантный старый револьвер.

— Это оружие деда. Он оставил его моей матери на тот случай, если в наш дом придут враги. Но оно не предназначено для вас, Бен. Дед верил, что однажды смышленый адепт расшифрует оставленные им ключи и придет сюда в надежде разгадать великую тайну катаров. Тот, кто чист сердцем, уважает силу знания и никогда не осквернит его постыдными делами.

— Вы очень рискуете, отпуская меня, — сказал Бен. — Откуда вам знать о чистоте моего сердца?

Антония ласково посмотрела на него.

— Вас окружало золото, но вы думали только о больном ребенке. Я видела это по вашим глазам.

Рим

Вереница полицейских машин петляла по аллеям парка между клумб и газонов. Подъехав к роскошной вилле, построенной в эпоху Возрождения, и описав во дворе аккуратный полукруг, они остановились у подножия белых колонн. Из своего окна под высоким величественным куполом архиепископ Максимильяно Усберти увидел, как из машин вышли несколько озабоченных офицеров полиции. Растолкав многочисленных слуг, они поднялись по лестнице дома. Лица офицеров были суровы и официальны. Усберти ожидал их уже несколько дней.

Организации был нанесен мощнейший удар, и все благодаря Бенедикту Хоупу. Несмотря на кипевшую ненависть, Усберти восхищался этим человеком. Он не думал, что в мире найдется какая-то сила, которая сломит созданный им «Меч Божий». Но Хоуп буквально уничтожил их. Усберти потерпел поражение, и действия врага впечатлили его.

Крах был быстрым и неотвратимым. Сначала последовали аресты в парижском филиале, Саул и его люди угодили за решетку. Затем полиция провела штурм центра в Монпелье. Через два дня Интерпол открыл охоту на руководителей других отделений — не только в Европе, но и в Азии. Большая часть агентуры попала в руки властей. Некоторым — например, Фабрицио Северини — удалось скрыться и уйти в подполье. Почти все арестованные давали добровольные признания. Их показания, как цепи падавших костяшек домино, как дорожки загоревшегося пороха, с нараставшей скоростью вели следствие к вершине пирамиды. И вот полиция пришла за ним.

Усберти услышал голоса на лестнице. Он знал, что через минуту полицейские наденут на него наручники. Но неужели они думают, что им удастся засадить его в тюрьму? Несчастные тупицы! Не понимают, с кем имеют дело. Такой человек, как архиепископ Усберти, с контактами и связями, которые простому человеку и не снились, не сдастся на волю судьбы. Он найдет сотни способов, чтобы выбраться из этой передряги. Он вернется и жестоко отомстит врагам.

Дверь в дальнем конце зала с грохотом открылась. Усберти спокойно отошел от окна и пошел навстречу офицерам полиции.

Бен позвонил Ферфаксу и сообщил, что задание выполнено. Тот выслал за ним реактивный самолет, который должен был забрать Хоупа в аэропорту Монпелье. До отлета оставалось несколько свободных часов, поэтому Бен решил попрощаться с людьми, помогавшими ему в поисках.

Отец Паскаль подрезал виноградную лозу, когда услышал скрип калитки. Он поднял голову и увидел Бена. На лице англичанина сияла широкая улыбка. Священник дружески обнял его.